Вершинин же бесстрашно вышел на линию огня, внушив Ретинскому мысль о том, что мажор, гуляка и альфонс все понял, раскаивается и, не выбрасывая белого флага, решает принять потенциальный нокаут именно так. Алексей будто в замедленной съемке видел, как к нему летит Витя – вот в такие моменты внезапно задаешься вопросом, что же делать: обороняться при условии, что сил нет, или умереть? К тому же смерти Вершинина по итогам этого дня требовало все вокруг. Но если и это не выгорит, то хотя бы отключиться и спокойно пропустить развязку, забыться и отлежаться, находясь в мнимой, но все же безопасности. Решать нужно быстро…

Ретинский подскочил к Лехе, а тот возьми и прыгни под ноги своему сопернику, который совершенно не успевает среагировать и понять, что задумал Алексей. Увернувшись от смертоносного хука, Вершинин схватил рогоносца за коленки и дернул со всей силы на себя. Ретинский шлепнулся об пол. И снова Вершинин на коне!

Как и с Трофимом ранее, он без передышки принялся бить Ретинского кулаками по лицу, груди и животу, не замечая ни того, как соперник брыкался и орал, ни боли, которая вновь захлестнула его. Кулаки у Лехи за это время истерлись в кровь и болели. Тогда Вершинин придумал другую штуку: он схватил что-то бормотавшего и блевавшего кровью и зубами Витю за голову (на его роже не осталось живого места) и со всей силы стучал его затылком об пол. Когда Витя почти прекратил сопротивление, Леха приложил немало усилий, чтобы перевернуть его на живот и, оставаясь у того на спине, продолжил разбивать его голову, старательно продалбливая дырку к соседям снизу. Вершинин делал это по инерции, вкладывая в замахи последние силы. Именно так его, будто психованного, захватили злость, азарт, удовольствие от проигрыша противника, который посмел вломиться к Лехе, сломать его планы, оскорбить его, предать, засомневаться в нем. Вершинин продолжал братоубийство, пока хватало сил и дыхалки, пока у самого от напряжения мышцы не свело, пока голова кругом не пошла.

Когда запал внезапно покинул Вершинина, он отпустил голову друга, отстранившись от него. Он взглянул на свои дрожащие руки, а потом перевел взгляд на тело, лежащее вниз лицом в луже крови. Неужели он умудрился за час лишить жизни двух человек?

Спустя мгновение Леха чуть не упал в обморок, ибо на его глазах Витя будто воскрес, затрясся, захрипел и, отталкиваясь от пола ослабевшими руками, стал подниматься, как ни в чем не бывало. А ведь Леха был уверен, что после таких ударов череп Ретинского давно должен был расколоться. Вершинин хотел было усмирить Виктора, но у того еще и силенок хватило оказать сопротивление начавшему слишком рано праздновать победу Вершинину (праздновать – это громко сказано).