– Я думаю, то, чего вы хотите, доведет вас до беды.

Элса допила кофе и протянула ему пустую чашку. Он взял чашку, и она заметила у него на запястье дешевые часы, которые неправильно показывали время. Это ее удивило. Никогда раньше она не встречала мужчин, которым плевать было на время.

– Я благодарна вам за помощь, Джек. Искренне. Вы первыми приехали нам помочь, но…

– Но что?

– У меня просто нет времени на коммунизм. Мне нужно искать жилье.

– Вам кажется, что я не понимаю вас, миссис Мартинелли, но я понимаю. Лучше, чем вы можете себе представить.

То, как он произнес ее фамилию, ее удивило – она прозвучала почти экзотически, почти незнакомо.

– Зовите меня Элсой.

– Позвольте мне кое-что для вас сделать?

– Что?

– Вы мне доверитесь?

– Почему я должна вам довериться?

– В доверии нет «почему». Оно либо есть, либо нет. Так вы мне доверитесь?

Элса пристально вгляделась в темные, казавшиеся бездонными глаза Джека. Его увлеченность делом тревожила ее, наверняка она испугалась бы, если бы встретила Джека в прежней жизни. Она помнила, как он проповедовал на городской площади, помнила его разбитое в кровь лицо, когда они встретились возле полицейского участка. Джек и его идеи неотделимы от насилия, в этом сомнений нет.

Но он спас ее детей и устроил их на ночлег. А кроме того, за этой яростью она чувствовала боль. Не то чтобы одиночество, но обособленность, знакомую ей самой.

Элса встала.

– Хорошо, – сказала она, все еще не сводя с него глаз.

Он подвел ее к палатке Красного Креста, где Лореда и Энт раздавали сэндвичи.

– Мамочка! – закричал Энт.

Элса невольно улыбнулась. Что лучше детской любви восстанавливает силы?