– Как вы оказались в том лагере? Одинокая женщина…

Элса убрала волосы за уши.

– Поверьте, вы уже слышали мою историю. Мы уехали, потому что в Техасе настали тяжелые времена, но в Калифорнии оказалось еще хуже.

– А муж где?

– Ушел.

– Вот дурак.

Элса улыбнулась. Она никогда не расценивала уход Рафа как просто дурь, но формулировка ей понравилась.

– Вот и я так думаю. А вы женаты?

– Нет. Никогда не был женат. Женщины обычно думают, что я принесу одни несчастья, их это страшит. Большой плохой коммунист.

– В наши дни много что страшит. Но мы, кажется, уже все несчастья перепробовали.

– Я сидел в тюрьме, – тихо сказал Джек. – Вас это пугает?

– Раньше бы испугало.

Элса не привыкла к взглядам, которые бросал на нее Джек.

– Знаете, я ведь красивее не стану.

– По-вашему, я об этом думаю, когда смотрю на вас?

– Почему вы взялись за столь опасное дело? Я имею в виду коммунизм. Вы же понимаете, что в Америке у вас ничего не выйдет. И я вижу, чего вам это стоит.

– Ради матери. Она приехала сюда в шестнадцать лет, потому что голодала, а семья от нее отказалась из-за меня. Я до сих пор не знаю, кто мой отец. Она вкалывала как лошадь, бралась за любую работу, но каждый вечер перед сном целовала меня и говорила, что в Америке я смогу добиться чего угодно. Мечта привела ее сюда, и она передала эту мечту мне. Но все оказалось ложью. По крайней мере, для таких людей, как мы. Людей, которые приехали не из той страны, у которых цвет кожи не тот, которые говорят на неправильном языке или молятся неправильному Богу. Моя мать погибла при пожаре на фабрике. Двери там запирали, чтобы рабочие не бегали на перекур. Эта страна использовала ее и выплюнула, а она всего только и хотела дать мне возможности. Дать жизнь лучше, чем у нее.

Джек подался к Элсе:

– Вы понимаете. Я это знаю. Ваши люди голодают, умирают. Тысячи остались без крова над головой. Они не могут заработать себе на жизнь. Помогите мне убедить их бороться за справедливую оплату труда. Вас они послушают.

Элса засмеялась: