Итак, генерал Бланшар, не добившись от Горта приостановки отступления английских экспедиционных сил, сам был вынужден 25 мая подписать директиву об общем отступлении французских войск за реку Лис к Дюнкерку. В директиве, в частности, говорилось:
Генерал Вейган в своей телеграмме Бланшару подтвердил необходимость обороны Дюнкерка. Более того, он дал указание принять энергичные меры к деблокированию Кале и освобождению мыса Гри-Не, чтобы улучшить условия материально-технического снабжения союзных войск морем [37; 100].
Из этих приказов как командования 1-й группы армий, так и французского главнокомандования видно, что плацдарм у Дюнкерка рассматривался ими как стратегический, оборона которого была необходима, в частности, чтобы дать возможность французской армии усилить оборону по рекам Эна и Сомма. Ни Бланшар, ни Вейган не помышляли ни о какой эвакуации через Дюнкерк сражающейся под ним союзнической группировки. Правда, не понятно, насколько сам генерал Вейган верил в осуществимость отданных им 25 мая директив, потому что вечером этого же дня на заседании военного комитета Франции под председательством президента республики А. Лебрена он обрисовал создавшееся положение в крайне пессимистических тонах и дал понять членам правительства, что дело идёт к поражению страны в войне, заявив:
Что же касается британского командования, то оно рассматривало Дюнкерк только как порт для эвакуации своих войск. Поэтому никакие стратегические плацдармы в его районе оно удерживать не собиралось. Уже 26 мая Горт получил официальную телеграмму из Лондона с приказом начать операцию «Динамо» – так в Имперском генеральном штабе была названа операция по эвакуации британских экспедиционных сил с континента [37; 100].