Двор задержался в Санлисе. Пришли известия, что в парижском королевском дворце затеяли ремонт в кабинете короля, в молельне королевы-матери и в иных местах: кое-где облупилась штукатурка на стенах, пошли трещинами плиты пола и требуется заменить оконные рамы. А тут ещё в зале Малого совета обвалился потолок в углу…

Но двор не скучал в Санлисе. Он никогда не скучал — развлечений хватало. Та же охота — не соколиная, так псовая, не на цапель, так на оленя или кабана. Кроме этого — игры, танцы, труверы, жонглёры, мистерии.

Тибо было не до развлечений. Он давно уже отбыл в Труа. Там, в соборе Святого Этьена, в семейной усыпальнице графов Шампанских предали земле уснувшую вечным сном его вторую супругу; их дочери Бланке, будущей принцессе Наваррской, было к тому времени почти два года.

Прошло около месяца с тех пор, как упокоилась Агнесса де Боже. Двор жил своей жизнью, его мало трогала чужая скорбь. В конце ноября 1227 года, в канун Дня святого Андрея Первозванного, первого ученика Христа, решили устроить бал. Бланку прельщала мысль показаться в новом платье, сшитом в Амьене по её заказу и недавно доставленном ей. Парижские модницы пока что практиковали некоторые нововведения усопшей графини Агнессы, но её ученицы уже выдумали что-то новое, и за несколько дней до бала по замку стали носиться слухи об изменениях в причёске и длине рукавов.

В этот вечер Бланку окружал весь двор — её маршалы, министры, конюшие и другие, в основном из преданных короне семейств Клеман, Немур и Бурбон. Все её партнёры — принцы королевского дома и епископы, перечислять нет надобности. Упомянуть можно только о том, что бал открыли королева-мать с сыном, которого вскоре сменил кардинал, затем епископы Санса и Буржа.

Бильжо не присутствовал на балу: Амальда была больна, и королева-мать отпустила его к ней. Её комната в конце коридора, посередине которого разрыв — проход, напоминающий галерею с колоннами и арочными перекрытиями. Проход под косым углом уходил вправо, затем через три колонны под прямым уже углом сворачивал влево, на закрытую галерею, одна из дверей которой вела в королевские покои. Все эти переходы освещены факелами на стенах, дневной свет сюда не проникает, он пробивается лишь в торцевые окна коридора, где покои фрейлин.

Бильжо не спеша шёл по Большой галерее, минуя колонну за колонной, арку за аркой. За то короткое время, что он шёл до поворота, в уме его промелькнули несколько дат. 1203 год, первый штурм Константинополя крестоносцами. Он родился в этот год в замке Монморанси. Через семь лет его воспитание перешло в мужские руки. Ещё через три года, как раз перед Бувином, его отдали в пажи графу де Блуа. Он вспомнил сейчас, словно это было только вчера, — уроки религии, обучение военным играм и умению быть вежливым и оказать услугу даме. Он быстро освоил все премудрости и стал выделяться среди сверстников. Граф отличал его за физическую силу и искусство владеть оружием и вскоре произвёл в оруженосцы.