Батийна вздохнула:

— Ай, бедные девушки! И куда только не гонит их судьба!

— Сейчас свекру очень трудно. Он много задолжал баю с нашим тоем — со свадьбой. Вот мы с мужем и отрабатываем у Серкебая. Живем у них на кухне.

— У него же хватает круторогих волов. Почему бы топливо не возить на них?

Зуракан нерешительно сказала:

— Не знаю… Боюсь, как бы не разгневался бай.

— Ну и пусть себе гневается. Думаешь, по доброте он когда-нибудь насыплет пшеницы в твой подол? Не жди… Знаем этих баев. Ты им хоть гору до основания перетащи, не откажутся.

Особенно байбиче Букен. Это она, ведьма, сжила красавицу Гульбюбю, опозорила ее перед народом.

«Знаю, какая она ведьма. Самой приходится это видеть», — говорила глазами Зуракан. Она не спешила начисто открываться перед незнакомой женщиной, которая на коне держится, как бывалый всадник. Не терпелось узнать, кто же она, эта женщина в седле. Видимо, свободная во всем и живет, как только ей захочется…

Она заскорузлыми пальцами стеснительно перебирала кончик волосяного аркана, а Батийна в это время донимала ее расспросами:

— Муж тебе ровесник?

— Мы почти одногодки.

— Жалеет он тебя? Помогает?

— Конечно. Никогда не трогает…

— Дружно, в согласии живете меж собой?

— Хорошо живем.

— Почему же он тебе не оседлал вола и послал в горы одну?

Этот вопрос Батийна задала нарочно, чтобы проверить Зуракан. А та, видимо, уловила ее мысль.

— Раз хозяева сами не подумали, мой-то муж стыдится, — сказала она из сожаления к мужу.

Батийна решительно предупредила: