Как-то вечером Батийна на рыжей кобыле неторопливо пересекала холм по извилистой, гулкой тропке.

Отпустив поводья, Батийна, размечталась. И вдруг перед ней выросли два всадника, выскочившие из-за поворота.

Один из них хлобыстнул ее по спине плеткой, а другой ухватился за уздечку.

— Приятно, что ты нам встретилась одна, потаскуха!

— Сейчас проучим тебя! Выбьем начисто дурь, от которой ты бесишься.

Батийна подумала было, что они заигрывают. Ведь обоих она хорошо знала: и Мекебая, и мужа Зуракан — Текебая. Но нет, они в самом деле намерены обойтись с ней круто.

У Батийны словно прибавилось сил. Она привстала на стременах, выпрямилась и ударила плеткой по руке Мекебая.

— Вот тебе, собачий сын и любитель байских помоев! — Батийна еще раз со всего размаху стеганула его.

Кисть Мекебая заныла, точно пробитая пулей, и он тут же выпустил уздечку.

— В глухомани напали на беззащитную женщину! Воображаете, что вам просто разделаться со мной?.. А ну-ка померяемся силой!.. — Батийна, будто всю жизнь провела в седле и в отчаянных схватках, взметнула снова вверх камчу. — Что ж не нападаете, трусы?!

Текебай, завопив, кинулся коршуном:

— Ах ты разорительница нашего рода!.. Бросишь ты когда-нибудь совращать наших жен?

С боку слышалось злое шипенье Мекебая, у него нестерпимо болела пораженная кисть.

— Прикончим тебя сейчас, сука!

— Меня собираешься убить? Меня?

Текебай подскочил почти вплотную. Батийна с размаху ударила плеткой его копя по голове, и он шарахнулся, чуть не сбросив седока.

После смерти Тилепа девочку-вдову Канымбюбю взял в жены Мекебай. На этом-то хитро и сыграл Тазабек. На днях он вызвал к себе в юрту безвольного хвастуна Мекебая и коротко приказал: «Тебе стоило немалого труда заполучить эту Канымбюбю в жены, а Батийна ее совращает. Есть о чем подумать… Смотри, не успеешь оглянуться, и твоя молодуха распустится».

Мекебай пришел в неописуемую ярость и дал слово «проучить негодницу».

Ничего не стоило уговорить Текебая, мужа Зуракан. Без долгих размышлений он поверил Тазабеку, который сказал: «Закройте глаза той, что совращает ваших жен». Теперь Теке-бай, понукая коня и задыхаясь, выкрикивал: