— Хочу передать её в твои руки, — признался он. — Ты должен навести там порядок после погромов и воровства Арвилия.

И улыбнулся своей милой улыбкой без морщин. Крайне встревоженному Макрону показалось, что он чуть ли не тяготится этим; император как будто просил: «Сними с меня эту обузу».

В голове префекта мелькнуло воспоминание о Тиберии, который, чтобы сокрушить Сеяна, поручил ему сообщить об иллюзорном назначении того трибуном консуляром. По спине пробежали мурашки, но молодой император улыбался.

«Он всего лишь мальчишка», — рассудил Макрон, ослеплённый жаждой безграничной власти.

Император признался, что хочет разделить командование когортами между двумя трибунами.

— Без тебя, — озабоченно сказал он, — было бы слишком рискованно доверить такую ответственность одному человеку. Я подумал о двух верных центурионах: Сабине и Кассии Херее. Оба прошли твою школу. И потом, — он улыбнулся, — Херея с его физической силой усмирит любого. Это правда, что однажды он голыми руками сломал шею быку?

— Правда, — рассмеялся Макрон. — Это было перед жертвенным алтарём. Бык взбунтовался и забодал жреца. У Хереи было одно мгновение. Я сам видел, как он схватил быка за рога и свернул ему голову, и тот, высунув язык, упал на камни.

Император тоже рассмеялся.

Макрон считал Сабина и Херею своими людьми, и сомнения покинули его. Он тут же сложил с себя полномочия и передал командование. Идущие в руки богатство и власть — эта должность, говорили в Риме, уподобляла человека древним египетским фараонам — заслонили от него взгляд геркулеса Кассия Хереи.

Император на несколько часов оставил бывшего префекта с его триумфальными иллюзиями, а потом, когда к Макрону ввалились друзья с поздравлениями, его дом, где он уже не держал охраны, окружили вооружённые солдаты.

— Ты сохранишь ему жизнь? — спросил внимательный Каллист.

— Он солдат, — безжалостно объяснил император, и его голос звучал совсем не так, каким его слышали в другие времена. — Это не патриций, проводящий вечера в кутежах. Он нарушил присягу. Все легионы в империи знают: солдат-предатель не может остаться живым. Но мы ему позволим самому покончить с собой, если захочет.

Тем временем в доме Сертория Макрона его друзья и родственники пребывали в растерянности: ответственный за исполнение офицер вручил Макрону его измятую записку с каракулями и смертный приговор.

Макрон с первого взгляда узнал роковую записку, медленно — так же медленно, как писал, — прочёл приговор и сказал офицеру:

— Передай пославшему тебя, что своим худшим врагам он сохранил жизнь.