Может быть, «компроматом» на сей счет располагал адвокат дьявола. Но адвокат сатаны выступает тогда, когда решается вопрос о возведении в сан святого. Никто и никогда не помышлял канонизировать Филда. Пусть так. Его встреча с матерью после тридцатилетней разлуки берет за сердце, как притча о блудном сыне. Биограф рассказывает:

«Со слезами обнимал Филд маленькую, тихую старушку. Едва ли узнал он ее после стольких лет. Да и она не могла поверить, что этот статный мужчина с ласковыми глазами — ее сын. Дрожащими руками она расстегнула ворот его рубашки: на левом плече, она помнила, у Джона была родинка, и это родимое пятно убедило ее больше слов… Счастливо прожил Филд с матерью несколько месяцев. Этим он скрасил ее последние дни. Она умерла во сне…»

А сыну суждена была смерть мучительная, заклятому врагу не пожелаешь. Болезнь, вкрадчивая, как тигр, пристальная, как удав, дала о себе знать в пору европейского триумфа Филда. Рак — ипостась Рока. По слову Жуковского, рок щадит низменные души. У того, кто слышит музыку сфер, душа высокая. Рак то сжимал клешни, то пятился; он длил свою беспощадность несколько лет.

Гастроли заканчивались в Вене. Критики отметили и «аскетическую уверенность в употреблении левой педали», и «тончайшие динамические нюансы». Отметив лишь технику, они были бы педантами, и только. Нет, ухватили главное — неповторимость, единственность. Сказано было: Джон Филд — художник. Нужны ль эпитеты — одаренный, талантливый, высокоталантливый, гениальный… Художник, этим все сказано. Имя зарастет травой забвения, но вольется в симфонию мира.

Гастроли завершились. Филд чувствовал себя скверно. Он волен был остаться в любой столице континента. Не все ль едино, где отлетит душа? А «бесчувственному телу равно повсюду истлевать». Но ведь поэт тотчас прибавил: «Но ближе к милому пределу мне все б хотелось почивать».

Да ведь у ирландца-то, у Филда не было в России ни «отеческих гробов», ни «родного пепелища». Пусть так. Однако не только они влекут к «милому пределу». Есть близость духовная, близость задушевная, есть тайна любви. Породниться по крови может и зверь; по духу — лишь Человек. Это не я вам говорю, это Гоголь нам сказал, Гоголь.

Магия породненности не зависит от географических широт и долгот. За примером ходить недалече. Современник Филда, непременный посетитель его вечеров в королевском театре Hay Marcet и в лондонской консерватории, дипломат граф Семен Романович Воронцов десятилетиями жил на Гарлей-стрит, вышел в отставку, но с берегами Темзы не расстался и завещал предать свой прах земле Альбиона. И никто, уверяю вас, никто не клеймил его ни русофобом, ни «плохим русским»…