11

11

Прости, Чипс, но это далеко не все, что собой представляли ваши воскресенья. Ты увлеклась по доброте сердечной и по скромности своей не видела, что вы с Эмили Рейвен-Харт создали дом, притягивающий артистов-завсегдатаев, как магнит.

Нилу Гоу это не удалось бы. Он был замечательный человек, но его шотландской душе чуждо ваше щедрое, обильное гостеприимство. Дело не только в сконах и сливках: дело в приветливости, в понимании, в скоро выросшей взаимной привязанности. Именно они отличали «Дом пастора» от всех остальных сборищ. Гоу и Декурси-Парри не могли бы принимать гостей с распростертыми объятиями, как принимали вы: им предстояло работать с этими людьми, иногда ссориться с ними и неизбежно соперничать.

Вы двое стали покровительницами искусств – не соперниками, а понимающими друзьями и вдохновителями. Гости знали, что вы не богаты. Они догадывались – уж Антония и Элси точно догадывались, – сколько тяжкого труда вложено в эти воскресные фуршеты. Гости любили вас и высмеивали за глаза (всех покровителей искусства высмеивают за глаза; так художники поддерживают свое самоуважение), но ни секунды не потерпели бы, если бы над вами стал смеяться кто-нибудь посторонний.

Кроме того, ты тоже над ними смеешься. Правда ведь? Разве твое письмо Барбаре не состоит из насмешек? Ты боишься высказать свои подлинные чувства – любовь, жалость и восхищение; ты греешься у огня этих людей и потому притворяешься, что они смешны. Но они не смешны. Они доводят тебя до слез, исполняя «Смерть и деву»; и когда Джойс Барма – да, я видел, что Эмили ею очень увлеклась, – играет сонату ре минор Баха, соло на виолончели, ее красота добавляет красоты музыке, но, безусловно, не заменяет ее, поэтому не надо делать вид, что Джойс – лишь смазливое личико с большой скрипкой. Я знаю, что ты так не думаешь, и понимаю, что ты ревнуешь Эмили. Ах, Пэнси, дорогая старушка, тебя так воспитывали, что отбили способность прямо сказать о своих чувствах. Боже, как англичане калечат своих дочерей! Ты получила первоклассное аристократическое воспитание, а это значит – тебя эмоционально изувечили и сделали косноязычной. Но сколь красноречива ты в своих виньетках! Что же касается Эмили…

После воскресенья в «Доме пастора» Макуэри и Дарси Дуайер, как правило, шли вместе со мной в конюшню, где мы запивали все эти взбитые сливки, варенье и кексы щедрыми стопками первоклассного шотландского виски. И конечно, говорили о Дамах.

– Просто удивительно, как и где манифестируется сверхъестественная добродетель любви к ближнему, – заметил Дуайер в один из таких вечеров. – Кто бы мог предсказать явление благодати Божией в виде сконов, взбитых сливок, булочек «Сэлли Ланн» и больших кусков вишневого кекса? Однако она проявляется именно так. Я утверждаю, что это так. Дамы дарят и ничего не просят взамен. Но получают непрошеное: верность, уважение и любовь людей, тронутых щедростью их сердца. Кого волнует, что у Дам острые языки? Только не меня. Судите их по делам их.