Виньетки
1. Блистательная зарисовка алтаря Святого Айдана в изометрической проекции, как раз в момент падения отца Хоббса.
2. Опять алтарь, фигура отца Чарли в полумраке – по контрасту с утренним сиянием свечей.
3. Эмили рядом с головой генерал-губернатора, глаза скромно опущены, но лицо довольное, словно у кошки, слизавшей сливки.
19
19
О дорогая моя Чипс, я знал, что проповедь Чарли и события великих пасхальных дней тронули тебя до глубины души. В тот день, Пасхальное воскресенье, когда ты подкармливала Макуэри – да, он ужасный сладкоежка, но, кажется, женщины не представляют в полной мере, как отчаянно некоторые мужчины нуждаются в сладостях, – мне показалось, что ты преобразилась. Все эти ужасные маски – школьница, хоккеистка, бесшабашная шоферка Второй мировой, – все напускное мужеподобие, из-за которого многие считали тебя глуповатой, отлетело на время, но лишь для того, чтобы постепенно вернуться. («Ха-ха», подумать только. О бедная моя Чипс!) Меня чрезвычайно удивило, что Эмили Рейвен-Харт не постигло такое же духовное преображение. Но я всегда подозревал, что у Эмили в голове больше, а в сердце меньше, чем у тебя. Под всеми ее вялыми маньеризмами и хронической депрессией кроется интеллект, которого ты лишена. И конечно, как ты говоришь в последнем абзаце письма, Эмили наконец добилась успеха – пусть и не совсем такого, какой выбрала бы сама. И сбрасывать со счетов возобновленный контакт с Гасси Грилем тоже не стоило. Под пеплом, похоже, еще тлел огонек, и Эмили не скрывала этого от тебя, потому что – как же ты никогда не замечала? – она любила дразнить и еще любила причинять боль. Думаю, это один из постоянных кошмаров лесбиянок: какой-то мерзкий мужчина вдруг проникает в рай и разрушает его.