Было ясно, что он сильно пьет уже много лет, но, как и многие его товарищи по несчастью, пока не впал в mania a potu[96]: ему не казалось, что у него по телу ползают какие-нибудь твари, и не мерещились в темных углах ни змеи, ни чудовища. Я повидал случаи белой горячки среди божьих людей – я был ближайшим врачом, и меня часто вызывали, если в крипте что-нибудь случалось. В том, что я шел на эти вызовы, нет моей заслуги. Я совсем не хотел покидать постель и целый час возиться с безумцем, прежде чем его увезут в больницу. Но как отказаться? Моя профессия – сострадание, а если сострадание не возникает само, его приходится имитировать.

Чарли – это реальность, которую романтизировали писатели, в том числе великие. Я буду использовать Чарли как эталон, сравнивая с ним литературных пьяниц, о которых намерен писать в своей «Анатомии».

15

15

Заполучить Чарли для лечения оказалось непросто. Поначалу он при виде меня попросту бежал – в буквальном смысле. Куда же? В крипту, но, когда я следовал за ним, его там не оказывалось, а прочие бродяги с жаром, выдающим лгунов, утверждали, что его там и не было. Наконец до меня дошло, что Чарли, без сомнения и весьма уместно, прячется в том, что Дарси Дуайер окрестил «тайником священника».

В суровые времена в Британии, когда для католического патера попасть в руки протестантских фанатиков означало верную смерть, многие семьи, втайне исповедующие католичество, устраивали у себя потайную комнату, а чаще – жалкий чердак или чулан; такое убежище называли «тайником священника», потому что в нем прибывший с визитом священник мог спрятаться от обыска. За древней печью, которой отапливался храм Святого Айдана, была ниша в стене – такого размера, что в ней едва-едва мог улечься человек; когда-то она служила ямой для золы, и сверху над ней имелся люк, через который золу выгребали. Когда храм перевели на масляный обогрев, этот несчастный закуток вычистили, хоть и не очень старательно, и отгородили от остальной крипты несколькими листами гофрированного железа. Именно в этой грязной дыре я наконец загнал Чарли в угол.

Мне пришлось его уговаривать, чтобы он согласился принять мою помощь. Он исходил стыдом и от стыда вел себя безобразно и всему противился. Он как будто оказал мне милость, позволив вытащить себя из «тайника священника» и из крипты. Кристофферсон пропустила его через курс ванн, которые наконец выполоскали и вытянули из него грязь через кожу. Они также выполоскали и вытянули из него алкоголь, частично, оставив его обессиленным и немощным. Встал вопрос: что с ним делать? Куда его приткнуть?