– Кто… кто этот господин? – спросила женщина.

– Суперинтендант полиции, – злобно прошипел его честь, а на лице дона Херонимо Мануэля Каскаля де лос Росалес-и-Кортеса де Сетубала появилась улыбка, которую запросто можно было истолковать как некое предостережение.

– Выпустите меня отсюда.

– Твое дело сейчас – рассказать мне все, что тебе известно и откуда это тебе известно.

– Нет, только не в присутствии этого господина.

– Именно в присутствии этого господина.

Несколько мгновений прошли в молчании; слышно было только, как все трое подпрыгивают на выбоинах дороги под динь-динь-динь колокольчика на шее бегущей лошади и скрип колес. И вот дон Рафель снова ринулся в атаку:

– Мне нечего скрывать. И я никому, кто бы то ни был, не позволю портить мне жизнь ложными обвинениями.

Снова молчание. Экипаж вез их к морю, далее – к Порталь де ль'Анжель, а оттуда они поехали по направлению к Грасия, чтобы не привлекать к себе внимания на безлюдных улицах Барселоны.

– Растудыть.

– Чего?

– Растудыть, – снова произнес Сетубал Растудыть. – Не хочешь говорить, так отправляйся за решетку, там и сгниешь.

Галана, переполошившись, стала храбриться:

– Коли отправите меня за решетку, выплывут на свет улики, что вы – убийца.

– Какие такие улики, растудыть?

– Та часть признания Сизета, в которой он обвиняет сеньора Массо.

– Не верю! – защищался сеньор Массо. – Это ложь! Что ты такое говоришь? Какой еще Сизет?

– Давай-ка сюда эту бумагу, – более здраво рассудил растакой де Сетубал.

– У меня нет ее с собой.

– Отыщу, даже если она у тебя в заднице спрятана, – улыбнулся полицмейстер.