Размышляя о невозможном, дон Рафель добрел до сарая, в котором хранился садовый инвентарь. Озарение нашло на него внезапно: он схватил тяпку и направился к проклятой клумбе. Сумерки уже полностью сгустились, и единственным источником света, очень рассеянного, был дом. Не обращая внимания на то, может ли его кто-нибудь увидеть, его честь председатель Верховного суда начал копать клумбу в поисках смертной гнили, пока та сама его не настигла. «Как я тебя ненавижу, Эльвира, любовь моя». Первый удар тяпки уничтожил несколько хризантем. Дон Рафель был движим безумием. Но так лучше, так гораздо лучше, чем дожидаться, пока его навсегда погубит португальский черт.

Все люди имеют право сойти с ума, и дон Рафель отстаивал свое ударами тяпки. Через десять минут он взмок и перепачкался, руки его покрылись мозолями, парик оказался весь в земле, и при этом углубился дон Рафель всего лишь на пядь, в то время как оставалось еще восемь. Тогда, оплакивая собственную беспомощность, он заслышал шаги. Как привидение, без особого шума, сжав руки, не шурша пышными юбками, прямая, как спица, донья Марианна созерцала странные манипуляции супруга. Он заметил ее в темноте, но ничего не сказал. Она застыла неподвижно, как видение. Немое, словно призрак. Его честь разогнулся, похолодев. Весь его мир рушился. Настало время прийти к Марианне с повинной головою и рассказать ей не только о том, что была у него содержанка, но и о том, что он, блюститель правосудия, любовницу эту случайно задушил. А там, в фамильном саду, захоронен труп, не верится, не так ли, Марианна? Он набрал в легкие воздуха, и, когда уже собирался сказать – хорошо хоть глаз в темноте не видно: «Прости меня, Марианна, все это очень долгая история…» – она сухо и властно опередила его:

– Ты с ума сошел, Рафель!

– Я… вот это…

– Вчера ты водрузил телескоп прямо на бегонии, поскольку тебе были нужны хризантемы, а сегодня, как только Роман их посадил, ты губишь и их. Ты же и в руки никогда не брал подобный инвентарь. – Она глубоко вздохнула, пытаясь совладать со своим негодованием. – Позволь Узнать, Чего Ты Добиваешься?

– Так это… – «Что ей сказать, что ей сказать?.. С чего начать?..»

– Ты не садовник. Давай-ка зарой все это обратно. А завтра Роман уберет хризантемы и посадит то, что ты скажешь… – (Мгновение тишины нарушало только тяжелое дыхание его чести.) – Ступай-ка домой!

Она произнесла эти слова так, как будто отдавала команду Турку. Как будто ей было доподлинно известно, что ее супруг – человек окончательно сломленный. Дон Рафель бросил тяпку.