Екатерина быстро соображала. У нее был грум Фальк, который служил ей еще в Снейпе. Скупой на слова йоркширец, надежный как скала. Он сделает это для нее без вопросов, и можно ручаться, что он никому ничего не скажет.

— Я знаю подходящего человека, — сказала она, — и пошлю за ним немедленно.

Фальк вернулся в Отлендс на следующий день после полудня и застал Екатерину за молитвой.

— Кое-что для вашей милости, — пробурчал он, положил на алтарную преграду сложенный лист бумаги и скрылся.

Екатерина исподтишка покосилась на него, не забывая, что рядом молятся ее дамы. На листке было написано: «Роберт Окхэм».

Она встала и покинула часовню, торопливо вернулась в свои личные покои и нашла пажа.

— Прошу вас, разыщите мистера Томаса Кавардена и приведите его сюда, — распорядилась Екатерина. — Он или в своей комнате, или в личных покоях короля.

Минут через десять Каварден был у нее. Понимая, что за его спиной стоит паж, Екатерина молча подала ему сложенный листок; сердце у нее стучало.

— Это, мистер Каварден, подробности дарственной, которую мы обсуждали.

— Ваша милость очень добры, — ответил он и, коротко поклонившись, быстро вышел.

Екатерина вернулась к молитве, прося Господа споспешествовать ему на пути. Она не знала планов Кавардена, но почему-то верила, что у него все получится. Он был из тех людей, которые точно знают, чего хотят, и добиваются своего. Потянулись часы томительного ожидания новостей. Удалось ли Кавардену выполнить задуманное?

На следующий вечер король пришел к Екатерине ужинать раздраженный.

— Гардинер снова разозлил вас?

— Вы попали в самую точку! — прорычал Генрих. — На этот раз он зашел слишком далеко. Стал рыскать в моей Королевской капелле и обнаружил там гнездо еретиков. Мало того, он имел наглость составить длинный список людей из числа моих надежных придворных, которых должно обвинить в ереси. К счастью, какой-то верный человек принес этот список в Совет.

У Екатерины голова закружилась от облегчения, но она поспешила заняться намазыванием масла на белый хлебец, который еще нужно будет заставить себя съесть.

— Вы, наверное, озабочены искоренением ереси, где бы она ни была?

— Эти люди не еретики! Я их знаю. Они мои верные подданные, и я не допущу, чтобы их преследовали. Я простил всех попавших в этот список и Марбека, потому что он великий музыкант. И распорядился, чтобы составителей этого списка провезли по Виндзору, посадив на лошадей задом наперед, с табличками на груди, где описаны их прегрешения. А потом они будут стоять у позорного столба! — Лицо короля побагровело от гнева.