Том присоединился к Екатерине, сидевшей под своим любимым дубом, и поставил перед ней кубок с вином.

— Я получил известие от наших адвокатов. В Лондоне чума, так что им пришлось отложить иск по вашим украшениям. Они сообщат, когда посчитают безопасной встречу в Темпле со своими коллегами, которые дают им советы по этому делу. Мне очень жаль, дорогая. Но мы получим украшения обратно.

— Это не важно, — сказала Екатерина.

И правда, возврат украшений перестал беспокоить ее. Как и прочие заботы, эта отступила в область забвения.

Том протянул ей письмо:

— Это от Уилла. Он в Рай-Хаусе и, я думаю, воспользуется моим советом. Посмотрим, что из этого выйдет. Вам будет приятно услышать, что Гардинер в Тауэре. Он слишком часто выступал с проповедями против религиозных реформ правительства.

— Вот и закончились его шалости. — Екатерина улыбнулась, удивляясь, как круто может повернуться колесо Фортуны. Гардинер сжег бы ее на костре, если бы мог. Она не испытывала жалости к нему.

— Туда ему и дорога, сказал бы я! — Том усмехнулся.

В середине августа в Садели приехал Уилл. Екатерина была безмерно рада.

— Я думала, ты в Рай-Хаусе! — воскликнула она, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы обнять брата, когда его ввели в ее личные покои.

— Я не мог не приехать, — ответил он, целуя ее. — Что-то подсказало мне: скоро появится на свет одна очень важная персона. Ох, Кейт, ну и живот у тебя!

Все засмеялись, и, когда Уилл обнял Анну, Мэри и Джейн, а затем тепло пожал руку Тому, они вместе вышли в сад, куда управляющий принес бутыль вина.

— У меня для тебя письмо. — Уилл передал его Екатерине. — На прошлой неделе я встречался с леди Марией в Нью-Холле.

— Рада получить весточку от нее, — сказала Екатерина и прочла письмо.

Мария надеялась вскоре услышать от нее хорошие новости и передавала привет Тому. При виде подписи — «Вашего высочества покорная и любящая дочь» — у Екатерины на глаза навернулись слезы благодарности. Мария снова была ей другом. Жизнь налаживалась, и вскоре счастье ее увенчает ребенок.

Через несколько дней по приезде Уилла Екатерина удалилась в свои покои и затворилась в них с дамами, чтобы дожидаться родов. До тех пор пока ее не воцерковят по прошествии положенного времени после них, ни один мужчина не мог входить в ее комнаты, кроме Тома, священника и доктора Хюйке; присутствовать при родах тоже никому не будет позволено. Всю ответственность возьмет на себя повитуха, спокойная, по-матерински заботливая женщина по имени миссис Готобед. Екатерина доверяла ей и чувствовала себя с ней спокойно.