— И вы полагаете, — спросил король, — что в России возможно придать популярность тесному альянсу с Австрией? Не есть ли Австрия тот же принцип немецкой национальности, который, как вы говорите, ненавидят в России, и может ли хотя бы один русский простить Австрии потерю Чёрного моря? Может ли когда-нибудь Россия возвратить себе Чёрное море без посредства Пруссии? — прибавил он тихо, как бы говоря про себя.

— Я много разговаривал в старорусских кругах о потере Чёрного моря, — сказал мистер Дуглас, — и льщу себя надеждой, что немало содействовал опровержению последней высказанной вашим величеством мысли. Я убедился, что при моём отъезде мнение об Австрии и союзе с нею было совершенно противоположно тому, которое я нашёл при своём приезде.

По лицу короля опять скользнула едва заметная улыбка.

— Расскажите мне об этом подробнее, — сказал он, закрывая лицо руками.

— Для полного уразумения дела, — продолжал мистер Дуглас, — я должен войти в некоторые подробности о второй силе, столь же могущественной, как общественное мнение, и столь же тесно связанной со старорусской партией. Я говорю о церкви.

— Но главой церкви является император, — заметил король.

— Да, — отвечал мистер Дуглас, — и потому-то каждый русский питает глубокое почитание к особе государя. Но император, однако, не есть духовный глава церкви, не имеет в своих руках тех тонких, но крепких нитей, посредством коих управляют духовной стороной и чувствами народа. Истинное управление церковью находится в руках митрополита Филарета. Ему почти семьдесят лет, я не знаком с ним лично, но читал его сочинения, в которых видны его высокий ум и глубокое образование. Его считают святым, перед ним преклоняются император и народ, каждое его слово считается оракулом. Этот митрополит также заклятый враг Пруссии.

— Почему? — спросил король.

— Говорят, — отвечал мистер Дуглас, — он опасается, что вследствие союза с Пруссией проникнет библейско-критический дух немецко-протестантской теологии, или, правильнее сказать, скрывающегося за научным образованием неверия, отрицающего истинное ядро христианства. Проникновение этого духа представляет значительную опасность для России, ибо русское духовенство, а именно низшие его чины, будут не в силах противодействовать пропаганде и прусские идеи подкопают церковь, трон и государство. Поэтому митрополит всей своей властью поддерживает общественное мнение и партию Каткова в распространении ненависти к Пруссии, и кто хочет иметь влияние на политику России, тот должен привлечь на свою сторону оба упомянутых фактора и воспользоваться распространённой уже ненавистью к Пруссии — тогда горе министру, который враждебно отнесётся к нему!