28 августа 1941 г. Москва

Дорогой мой Гогус, я уже думал, что потерял тебя из виду, так долго не приходило от тебя ответное письмо. Нам до сих пор никуда не удалось выехать. А становится все труднее, а от этого тревожнее. Напиши нам, есть ли какие-нибудь возможности устроиться, хотя бы и плохо, в Казани? Софья Александровна сокращена, я еще нет. Из-за сердца мне дали отпуск, но я никуда не могу выехать. Одно время очень страдал от бессонницы, теперь сон лучше.

Последнее время все думаю, и так тревожно, о своем, о нашем с тобой родном городе и о своих детях и старых друзьях. Последние события примирили меня со смертью нашего Ивана Михайловича. Сердечный привет вам обоим от нас обоих.

Твой НП.

27 сентября 1941 г. Москва

Дорогой Гогус, от тебя уже давно нет вестей. Как здоровье? Как твоя семья? Мы получили вчера письма из Ленинграда от 18^го от Татьяны Борисовны и Сережи. Пока все благополучно. Сережа был накануне в Детском. Я так продолжаю называть свой город, т. к. это город моих детей. Все же на душе очень, очень тревожно. Я после отпуска, который я имел по болезни сердца, я приступил опять к работе. Сейчас мои темы 1) «Петербург — Ленинград в художественной литературе», 2) «Всеславянское единство»[802]. Софья Александровна почти без работы. Она сокращена и пока имеет временную работу. И то хорошо. Как растет Павлик. Напиши о нем подробнее.

Привет от нас вам обоим.

Твой НП.

Сережа пишет: «Единственно, что может удручать, это то, что ты там, в Москве, волнуешься о нас».

В Казани друг Ивана Михайловича академик Д. М. Петрушевский[803]. Может, зайдешь к нему? Ново-Сибирская, № 6.

23 октября 1941 г. Москва

Милый Гогус,

Что с тобой, отчего нет ответа на мои письма? Сережа мне пишет. С ним в общем все благополучно. По письмам я не очень доволен, не только я, но даже София Александровна. О Танюше и тете Ане ничего не знаю. Они остались в Детском. Беспокоюсь ужасно. Я работаю по-прежнему в своем музее. Прошу тебя получить и выслать, если будет возможно, мне деньги из Из-ва Академии наук. Казань. Баумановская. Дом Печати. Надо обратиться к старшему бухгалтеру т. Рудину[804]. Как тебе известно по Тургеневу, Рудины не очень приятны в денежных делах[805], но все же я надеюсь на получку. Если можно — перешли мне, если нет, оставь их себе. Сумма около 400 рублей.

Как твой Павлик? Мне очень приятно, что я имею ваши фотографии.

Екатерине Ивановне все нездоровится. Татьяна Борисовна пишет, что Мария Сергеевна всегда расплывается в улыбку, когда говорит о Светике. Он у них часто бывает и, видимо, вносит известную радость. Сам он несколько раз писал о них.