– Мне хочется что-то разломать, расколотить. Выпустить гнев по поводу случившегося. Но гнев застрял… – Она разжала пальцы, подняла руку и притиснула ладонь к груди. – Он здесь. Внутри меня.

– Элен, я тебе так сочувствую.

Элен снова села, наклонилась вперед, понурив плечи:

– Я совсем потеряла самообладание, и это меня пугает. Как мне все прекратить?

– Никак. Подожди. После тебе полегчает.

Чувствуя подступающие слезы, Элен прижала пальцы к вискам:

– Я перестала понимать смысл происходящего.

– Случается разное, – вздохнула Флоранс. – События, о которых мы не просили. Нам нужно научиться жить с ними. А смысл искать бесполезно.

– Я не хочу жить с таким ощущением, – всхлипнула Элен.

– Знаю.

– Я не могу простить не только Виолетту. Я никогда не прощу тех, кто так обошелся с ней. Разве мы на ее месте не поступили бы точно так же? Мне страшно подумать, через какие муки она прошла.

– Довольно сидеть, – сказала Флоранс и встала. – Нужно чем-то заняться. Сделать что-то хорошее, иначе нам станет только хуже. Знаешь, я кое-что поняла. Нельзя позволять силам зла одержать верх.

– Ты это поняла после случившегося с тобой?

Флоранс пристально посмотрела на сестру:

– Поначалу тебя разрывает от эмоций. Ты ничего не соображаешь, и такое состояние может продолжаться до бесконечности, но постепенно… все меняется. Наступает момент, когда нужно выбирать свои дальнейшие ощущения. То, какой ты хочешь быть. Я могла бы всю последующую жизнь злиться, чувствовать себя никчемной и терзаться стыдом. Но я выбрала другое. Я это выбираю каждый день, включая сегодняшний.

– Раньше ты мне такого не говорила.

– Это раньше.

– Мне кажется, я уже ни на что не способна.

– Ничего, это пройдет. А сейчас пошли в дом. Сделаем что-нибудь вместе. Нечего тут жариться. Идем. – (Элен кивнула.) – А я знаю, чем мы займемся, – сказала Флоранс, и ее глаза засияли. – Росписью.

– Какой росписью?