– Ничего удивительного.

– Элиза рассказала вам, что случилось?

– Да. Просто жуть! Я был в шато и помогал. Неудивительно, что вы упали в обморок.

Джек внес Элен в комнату и осторожно уложил на кровать.

Элен затрясло.

– Мне холодно. Ужасно холодно.

– Тогда накройтесь одеялом. Я попрошу Флоранс принести вам горячее питье и посижу с вами.

Он ушел. Элен слышала его разговор с Флоранс.

В ее разум вновь хлынули чудовищные картины. Яркие, они воспроизводились во всех подробностях, снова и снова нанося ей удары в живот. Сколько крови! Элен заплакала. Когда Джек вернулся, она всем телом сотрясалась от молчаливых рыданий. Джек протянул ей пачку бумажных носовых платков, и от его доброты она заплакала еще сильнее.

Джек лег рядом, обнял ее и стал гладить по голове.

– Моя милая, дорогая девочка. Вы же были такой сильной, такой смелой.

– Простите, – всхлипнула Элен.

– Элен, выпустите случившееся наружу. Это нельзя держать в себе.

И она выпустила. Она плакала по Виктору, по маленькому Жану-Луи, по капитану Мейеру и по своей подруге Виолетте. Она плакала по Франции и французам, чья жизнь оказалась вывернутой наизнанку. Элен плакала по погибшим и увезенным в лагеря. По себе, Флоранс и Элизе, чей ребенок родится без отца. Она оплакивала свою неспособность оградить сестер так, как ей хотелось бы. Ее плач продолжался, пока глаза не воспалились. Голову изнутри распирало так, что казалось, еще немного – и ее череп разорвет. У нее сбилось дыхание. Дрожь во всем теле продолжалась. Элен несколько раз высморкалась. Джек вытер ей слезы. Только тогда ее дрожь утихла. Джек поцеловал ее в лоб и стал тихо напевать. Под его пение она заснула.

Проснулась Элен только ночью. Джек по-прежнему лежал рядом, теперь под одеялом, раздевшись до нижнего белья.

– Джек, я хочу близости с вами, – прошептала она.

Полоска лунного света скользнула по его лицу. Джек нежно улыбался. Элен не представляла, что с ней будет, если он откажется.

Несколько секунд он провел словно в нерешительности. Потом поцеловал ее. У Элен защемило сердце. Она помогла Джеку раздеть себя и его. Он провел ей по лбу, щеке, затем его палец опустился по шее и коснулся груди. Джек целовал ей шею и губы, потом стал ласкать тело. Каждое его прикосновение ощущалось настолько сильно, что Элен едва сдерживала свои чувства. Наступил момент, когда сердце Джека наконец-то открылось ее сердцу. Их слияние было нежным, неспешным и глубоким. Самым удивительным событием в ее жизни. Потом Элен снова заплакала, но уже не слезами печали, а слезами любви и надежды. Из открытого окна веяло ночной тишиной. Потом и дом погрузился в тишину, а Элен – в глубокий, безмятежный сон.