– Древний сон о море, – повторила она.

Их кожа была расцвечена огненными красками восхода. Он стоял рядом с ней. Хотя они не касались друг друга, он был так близко, что она могла чувствовать жар его кожи.

– Ты такая красивая, – прошептал он возле ее уха.

Она вздрогнула.

Когда мир зажегся, он подвинулся ближе и заключил ее в объятия. Так они и стояли, соединенные восходом, пока звуки первых туристических автобусов не разрушили чары.

* * *

Лулу ждала у задней двери, с усилием удерживая равновесие и прижимая к груди полупустую чашку с пуншем. Двор был замусорен транспарантами, флажками-бабочками и крышками от бутылок. Она сидела, покачиваясь, ее взгляд был прикован к песчаной дюне за домом Элис, где Дилан прятался между стволами малги, всегда на одном и том же месте, где Лулу видела его месяц за месяцем, смотрящим на Элис через окна.

Все началось в тот вечер, когда Элис только появилась тут и первый раз проехала по Парксвилю в своем желтом грузовичке. Лулу была на заправке, когда подъехал Дилан. Он завел с ней нарочито приятельский разговор, призванный, как она догадалась, стереть произошедшую между ними историю, но вдруг он остановился на полуслове, пристально глядя на дорогу. Когда Лулу обернулась, она увидела то же, что и он: Элис, с ее длинными темными волосами, струящимися из открытого окна, и с собакой на соседнем сиденье. Она посмотрела прямо на них. Прямо на него. Лулу продолжала говорить, но он ее не слышал. Он был опьянен Элис. Как когда-то был опьянен ею.

Позднее тем же вечером, после того, как Элис поужинала с Лулу и Эйданом и пошла домой, когда Лулу сидела на дюнах с бокалом вина, ее взгляд уловил движение в тенях. Она вспомнила запах Дилана на своей коже и прищурилась, чтобы лучше видеть в темноте. Она шумно вздохнула, разглядев, как он крадется вдоль изгороди возле дома Элис. Прежде чем она успела подумать, она уже шла в угол двора, откуда можно было лучше рассмотреть Дилана, присевшего на корточки под звездным небом, скрытого ветками малги, следящего за Элис. Внутри своего нового дома Элис крадучись бродила по комнатам, словно была в гостях. Некоторое время она посидела на кушетке, глядя в стену и поглаживая собаку. У нее было такое печальное лицо. Дилан таился, пока она не легла спать и не выключила свет. Тогда он молча выпрямился и пошел домой. Лулу тоже вернулась и залезла в постель, где Эйдан спросонок спросил, почему она дрожит.

На закате следующего дня, когда Лулу была на кухне и перемалывала чили с какао-бобами, она заметила краем глаза, что кто-то прошел мимо окна. Она дождалась, когда сумерки сгустятся, а потом выскользнула наружу – в тени своего сада. Снова Дилан сидел на красном песке, привлеченный открытыми освещенными окнами дома Элис. Элис, пританцовывая, готовила на кухне, ее мокрые волосы свободно падали на спину. Блюз веял в прозрачном лиловом воздухе. Она сделала несколько па у духовки, поставила две тарелки на стол и положила на них ужин. Немного для себя, немного для своей собаки. Дилан не двигался с места, пока она не пошла спать, потом развернулся и отправился домой.