– В шесть?

Он кивнул.

– Я схожу домой, приму душ и приду. Через заднюю калитку.

– Отлично, – произнесла она беззаботно.

И он пришел, луч от его фонаря скользил сквозь спинифекс, освещая путь к ней. Она встала и поспешила в спальню. Стоя возле окна в тени, она смотрела и ждала.

Он подошел к калитке, поднял крючок и опустил его за собой. Бледный свет звезд падал ему на плечи. Он выключил фонарик и пошел на ощупь через триптомены к патио в свете включенных гирлянд.

– Пинта-Пинта? – позвал он у двери.

– Привет. – Она направилась через комнату с легкой улыбкой на лице и открыла застекленную заднюю дверь.

Он вытер ноги о коврик и вошел. Она вдохнула невидимые завитки аромата его одеколона, на миг прикрыв глаза. Он снял свою шляпу акубру и одобрительно огляделся: цветы в горшках, рисунки, книги, плетеные коврики, стряпня, стол. Она притворилась, что все это было для нее, но на самом деле все это было в надежде на этот самый момент.

– Есть хочешь?

– О да, – ответил он, повалившись на диван.

– Похмелиться? – предложила она.

– Никогда не отказываюсь, – сказал он.

Она открыла холодильник и достала две бутылки пива. Пиво запенилось, когда крышки слетели, и это шипение принесло ей такое облегчение, что ей захотелось открыть сразу дюжину.

– Будем, – сказала она, передавая ему бутылку.

– Будем, – сказал он с кивком.

Когда они чокнулись бутылками, нервы ее превратились в вертящийся колесом фейерверк, который прокатился по всему ее телу.

* * *

После супа и еще пива они завалились на кушетку. Их лица пылали от жары, пива, чили и чего-то еще. Они рассказывали друг другу истории о том, где выросли. Они знали, как это делать – разоблачать лишь определенные части себя. Они практиковали это неделями. Но теперь их рассказы высохли, как соль под прямыми солнечными лучами.

– Эти чертовы гирлянды огоньков, – проворчал он через некоторое время.