Он любил подлавливать людей. Одни охотятся ради еды и сожалеют о том, что приходится убивать. Другие охотники наслаждаются и гордятся убийством, те самые, кто ходит в приподнятом настроении, проведя день в горах и оставив там на земле две тысячи застреленных птиц. Нерваль верил, что совершает правосудие, поскольку он следовал правилам и ни на секунду не задумывался о судьбе или мотивах тех, кто вздумал обвести компанию вокруг пальца. Никто не мог упрекнуть его – ведь он исполнял свой долг в законном порядке, но, исполняя его, Нерваль никогда не смягчался, принимая во внимание, что сам «Эйкорн» был настоящим мошенником: он подкупал законодателей и бюрократов, чтобы те разрешали страховые взносы, значительно превышающие покрытие расходов и всякую разумную прибыль, он яростно бился, отрицая претензии на выплаты, особенно с теми, у кого не было достаточного образования или адвоката, он подмазывал судей, он осуществлял незаконную торговлю, влияя на рынки с помощью огромного капитала компании, он вел черную бухгалтерию, он давал взятки аудиторам, он обирал независимых подрядчиков, не говоря уже о лживой рекламе, непробиваемых контрактах, монополистском контроле над некоторыми секторами и выписывании счетов, понятных, что твои иероглифы. Коротко говоря, Нерваль настолько не вдавался в нюансы, что из него вышел бы счастливый палач.

Он развернул на коленях папку с делом Жюля. Почитав его несколько секунд, он произнес высокомерно и в то же время не скрывая удовольствия рыболова, завидевшего толстую форель, которая вот-вот заглотит крючок:

– Мы знаем все, что вы задумали.

Совершенно безмятежно, не моргнув и не охнув, Жюль сидел не шелохнувшись, словно каменный памятник самому себе, и выжидал. Он тянул и тянул паузу, нервируя Нерваля.

– Кто это – «мы»? – наконец спросил он спокойно.

– «Эйкорн», – ответил Нерваль. – Наши агенты, служащие и следователи – как носок, надетый на земной шар.

– О! – воскликнул Жюль, восхитившись метафорой – слишком странной, чтобы просто улыбнуться. – Понимаю.

– Что вы понимаете?

– А вы как думаете – что?

– Я думаю, что, вероятно, вы понимаете или должны понимать, что мы знаем, что вы задумали.

– И что же я задумал?

– Вы мне скажите.

– Нет, – твердо возразил Жюль. – Это вы пришли ко мне с этим заявлением. Вы и скажите.

– Я ничего не должен вам говорить, – взвился Нерваль.

– Нет, должны.

– Почему?

– Потому что вы свалились как снег на голову. Вы сами это инициировали. А все, что должен я, – это сидеть здесь.

– Что, как не признание вины, мешает вам ответить на мой вопрос?