* * *

За порогом стояла ладная, красиво одетая женщина, не робкая и не чопорная. Как когда-то Жаклин, она была в сером костюме и жемчужном ожерелье. Бежевая блузка отсвечивала розовым, рыжеватые светлые волосы ниспадали почти до плеч.

У нее было необыкновенное выражение лица, такого он не встречал даже на полотнах эпохи Ренессанса или средневековых картинах, изображающих ангелов. Оно было озорным и сведущим, невинным и прощающим, любящим, утешающим, любознательным, соблазнительным и воодушевленным – все это слилось в ее лице, чтобы втолкнуть Жюля обратно в этот мир. Кто-то скажет, что во всем виноваты ее глаза или ее улыбка, и все равно этого будет мало.

И надо же было этому случиться накануне того дня, который он выбрал, чтобы умереть! Эта женщина, такая живая и стройная, была гораздо старше Элоди, ей, наверное, уже исполнилось шестьдесят. И хотя она вышла из того возраста, когда можно создавать заново, огонь жизни по-прежнему горел в ней, яркий и сильный.

Она представилась. Амина Белкасем – родом из Алжира, разумеется, скорее всего, мусульманка, очаровательная и красивая – несомненно. Французский у нее был как у высокообразованной парижанки-аристократки. Глаза синие, как у Элоди. Вежливо и дипломатично она поинтересовалась, не тот ли это кабинет, который был ей назначен, а когда он ответил утвердительно, выразила надежду, что не причинила ему никаких неудобств. И хотя сказано это было из вежливости, от Жюля не укрылось, что все абсолютная правда, искренность так и сквозила в каждом слове.

– Нисколько, – заверил он ее. – Я рад, что ухожу на покой. В семьдесят пять, – прибавил он в подтверждение и будто признаваясь.

– Полагаю, что лет через двенадцать или даже раньше я тоже удалюсь на покой, – сказала она, изящно сообщив ему свой возраст, причем, ему подумалось, она явно с ним флиртовала.

Почему бы и нет? Может, она такая же чокнутая, как и он сам? Но сейчас он хотел и ожидал чего угодно, только не этого. А она пошла еще дальше:

– Не такая уж и большая разница между нами.

Но это могло быть и просто милосердие.

Разница между ними и правда была не так уж велика. Женщина была удивительно хороша, настолько, что он расстроился, осознав, что у его планов теперь появилась соперница. Одна надежда, что она замужем.

– С какого вы факультета? – спросил он деловито, но не смог скрыть тревоги.

– С исторического.

– Здесь все библиотеки довольно близко. Национальная вообще под боком.

– Ну конечно, – снисходительно улыбнулась она.

Он чувствовал себя дураком. Разумеется, ей известно, где что находится.