– Ну, читай, если тебе так хочется, – разрешил Аркадий.
Маруся взяла листок и вслух прочитала:
Все прошло. Но дымят пожарища,
Слышны рокоты бурь вдали.
Все ушли от Гайдара товарищи,
Дальше, дальше, вперед ушли…
– Это все? Одно только четверостишие? – повертев бумагу в руках, спросила она мужа.
Аркадий кивнул.
– А что – по-моему очень даже неплохо, – похвалила его Маруся и спросила:
– А Гайдар – это кто? Тоже твой товарищ? Ты никогда про него не говорил.
– Гайдар – это не мой товарищ, – серьезно сказал Аркадий. – Это я сам и есть.
– Ты? – удивилась Маруся. – Это что – прозвище такое? Кто его придумал?
– А товарищи мои и придумали. Меня так на фронте прозвали.
– Почему? Ты можешь объяснить?
– А чего тут объяснять! Все просто. Бывало, вскочишь на коня, вдаришь шпорами по бокам, крикнешь во все горло: «Гайда!» – и вперед, в атаку! Лошадей ведь по-разному понукают, а мне это слово нравилось. Я часто так орал, вот ребята меня Гайдаром и прозвали. Гайда – Гайдар.
– Ой, и правда! У нас некоторые табунщики тоже так кричали, – вспомнила Маруся. – А что – мне нравится! А стихотворение-то ты будешь дописывать, или это все? Так оставишь?
– Ну, насчет стихотворения не знаю, не до него сейчас – через три дня в Томск надо ехать. А вот что я тебе точно обещаю, так это то, что, когда вернусь из института, увезу тебя отсюда в Москву. Тебя и нашего Топотунчика.
– Да мне все равно, где жить с тобой, – с нежностью сказала Маруся, – ты только вылечись поскорей, Гайдарчик ты мой любимый.
/