– А где мама? – Тота понял, что спать не дадут.

– Дада-мама пошла за водой на Сунжу.

– Что? – удивился Тота. – А она и раньше, когда выходила, вас одних оставляла здесь?

– Да. Мы всё закрываем и сидим тихо, как сейчас. Никому дверь не открываем… А вот ваш завтрак.

– А когда Дада-мама придёт? – Тота встал. Из-за холода он спал в одежде.

Только эта одна комната обогревается с помощью кустарной дизельной печи, от которой больше вони, чем тепла. В этой квартире в целом Тота прожил недолго. Он решил осмотреть её. Все окна разбиты. Только в санузле и на кухне ещё поддерживается жизнь, а в остальных комнатах хаос, ветер гуляет. В крайней комнате Тота обратил внимание на старый чемодан отца Дады. Почему-то из всего имущества, теперь уже хлама, Тота выбрал именно этот чемодан, понёс в ванную, как мог почистил и занёс в жилую комнату.

– О, наша крепость! – увидев чемодан, заорали дети, стали стучать по нему руками и ногами.

– Так это не крепость, – возразил Тота и, чтобы дети больше не били старый чемодан отца Дады, затолкнул его, как когда-то в Москве, под нары, на которых спал.

В этот день у Тоты одна забота – перезахоронить по-человечески на кладбище свою мать.

– Я пойду с вами, – говорит Дада. Она так и не смогла перейти с ним на ты.

– Нет. Детей одних оставлять нельзя, – строг Тота.

– А как вы будете передвигаться – кругом блокпосты. А у вас даже паспорта нет… И денег нет.

– Деньги будут.

– Но у вас и пальто, и куртки нет.

– Снимай ватник. А где это? – Он стал щупать рукава в поисках заточки.

– «Этого», – она засмеялась, – давно нет. В Сунжу ещё тогда выбросила, как вы помните.

– Помню, – усмехнулся Тота. – Нана рассказывала, как ты, и не раз, с этой штукой фокусы устраивала… Так где она?

– Нету… Как дети появились – всего боюсь.

– И я стал бояться за них, – выдал Тота. – В этих условиях держать детей… Надо срочно их вывозить.

– У нас денег нет, – села на нары Дада.