– Он нас не слышит. А если и слышит, то не понимает.

– Ты его недооцениваешь.

– Ребенку пять лет от роду!

– Он прекрасно все понимает. Я же вижу. Не смей его недооценивать!

За пять лет между рождением Итана и зачатием Мэгги она успела немного разочароваться в муже. Артур выполнял отцовские обязанности, – ограничиваясь необходимым минимумом, – но личность сына его практически не интересовала. Примерно на третий год, когда Итан немного подрос и у него начал формироваться характер, Артур как будто решил, что на этом его работа закончена. Он прекрасно ладил с младенцами, но не с развитыми личностями. Он обеспечивал сына едой, водой и безопасностью, но, как только тот начал карабкаться вверх по пирамиде потребностей Маслоу, моментально откланялся. Подрастающий Итан хотел любви, признания и самореализации, и с этим Артур не мог ему помочь. Вероятно, то были не самые идеальные условия для появления в семье второго ребенка, но Артур решил не настаивать на аборте. Жена забеременела и хотела рожать, это ее тело – так и быть, она победила.

– Ладно, – вздохнул он, но Франсин услышала в его ответе другое: «За тобой должок».

В основе их брака лежала модель бартерной экономики. Домашние обязанности в нем были деньгами. Активное родительство могло быть деньгами. Деньги тоже были деньгами. Я приготовлю ужин, если ты сходишь в магазин. Я сделаю и то и другое, если ты почитаешь Итану. Все в каком-то смысле продавалось и покупалось. В те годы Артур зарабатывал больше Франсин, и это накладывало определенный отпечаток на их отношения. Франсин больше времени проводила с сыном, что тоже накладывало отпечаток, только другой, одновременно более и менее значительный, чем доходы Артура. Долги накапливались. Что-то они прощали друг другу, что-то нет, но ни о чем не забывали. Франсин всегда помнила о наследстве отца и особенно часто вспоминала о нем во время подобных переговоров. Она так и не рассказала Артуру о наследстве, потому что он никогда не спрашивал – то есть он никогда не спрашивал о Месснере. Поначалу она была ему даже признательна, но теперь это начало ее беспокоить. Разве мужу не хочется знать, чем она занималась целый год? Разве его совсем не волнует этот незнакомый мужчина, которого он обнаружил в квартире любимой? «Будь по-твоему, – время от времени думала Франсин. – Я ничего тебе не расскажу. Ничего».

Оплатой всех семейных счетов и налогов занималась Франсин, что и позволило ей сохранить инвестиционный портфель в тайне. План Месснера работал. Купленные им акции с каждым годом росли, а во время экономического бума и вовсе превратились в состояние. Когда в семейных отношениях царил мир, Франсин грызла совесть. Что она за человек, если скрывает от мужа такое – особенно учитывая, как они живут? Тратят на детей все, что имеют, – подобно большинству своих знакомых. Однако в плохие дни – когда они с Артуром скандалили – деньги были ее единственной отрадой и успокоением. В случае развода Франсин будет финансово обеспечена. Ее дети будут обеспечены. А потом вновь наступал хороший день: Артур показывал Итану, как чинить игрушечный будильник, тот изумленно смотрел на разложенные перед ним пластиковые детальки, а Франсин думала: «Зачем мне вообще нужны эти деньги?»