– Что ты делаешь?

– А тебе не все равно?

Джози принялась лихорадочно соображать: водительские права у нее пока были только ученические, ей не разрешалось ездить одной, тем более в темноте. Добежать до дома Мэтта она тоже не смогла бы – он жил далеко, в четырех милях.

– Не двигайся, – сказала она. – Не делай… ничего.

Спустившись в гараж, Джози отыскала старый велосипед, которым уже несколько лет не пользовалась. Пока она крутила педали, начался дождь: одежда и волосы прилипли к телу. Вот наконец она приехала. В комнате Мэтта, на первом этаже, горел свет. Джози постучала в окно, Мэтт открыл, она влезла. На столе стоял пузырек с парацетамолом, а рядом – початый «Джим Бим».

– Ты же не…

Мэтт обнял Джози, обдав ее запахом виски:

– Ну ты ведь мне не велела. Для тебя я готов на все, что угодно. – Он отстранился: – А ты для меня на все готова?

– На все, – поклялась она.

Мэтт опять привлек ее к себе:

– То, что ты сказала в машине… это было не всерьез, правда?

Джози почувствовала себя так, будто вдруг оказалась в клетке и дверца захлопнулась. Мэтт поймал ее за сердце. Теперь она, как любое пойманное животное, могла вырваться только одним способом – принеся в жертву часть себя. В ту ночь Джози тысячу раз сказала: «Прости», потому что сама была во всем виновата.

– Доктор Ва, сколько вам заплатили за проделанную работу? – спросила Диана.

– Мои услуги стоят две тысячи долларов в день.

– Значит, можно сказать, что самым ценным ресурсом, который вы потратили для постановки диагноза Питеру Хоутону, было ваше время?

– Безусловно.

– Вы посвятили общению с обвиняемым десять часов. И вы с доверием относились ко всему, что он рассказывал вам на протяжении ваших долгих бесед?

– Да.

– Но разве вы могли наверняка знать, говорит ли он правду?