– Миз Ливен, я в профессии не первый день и вижу, когда пациент вполне откровенен, а когда лукавит, сознательно пытаясь меня в чем-то убедить.

– Определяя, насколько слова подростка соответствуют истине, вы, наверное, учитываете условия, в которых он находится?

– Конечно.

– А с Питером вы встретились в тюрьме, где он был заперт по обвинению в нескольких убийствах первой степени?

– Да.

– Разве не логично было бы заподозрить, что Питер стремится любой ценой найти выход из этой ситуации?

– С тем же успехом, миз Ливен, можно заключить, что, говоря правду, он уже ничего не теряет.

Диана поджала губы: она бы предпочла, чтобы психиатр просто ответил «да» или «нет».

– Если я правильно поняла, вы поставили диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство», исходя, в частности, из того, что Питер обращался за помощью, но не получал ее. Это известно вам с его собственных слов?

– С его собственных слов, подтвержденных его родителями, а также учителями, которые выступали как свидетели с вашей стороны, миз Ливен.

– Подтверждение поставленного вами диагноза вы видите в том, что Питер уходит от реальности в мир своих фантазий, верно?

– Да.

– Под миром фантазий вы понимаете компьютерные игры, о которых обвиняемый вам рассказывал?

– Да.

– Направляя Питера к доктору Герцу, вы предупредили Питера о том, что ему будут делать МРТ мозга?

– Да.

– Не мог ли он умышленно назвать улыбающееся лицо злым, чтобы подтолкнуть вас к постановке выгодного ему диагноза?

– В принципе, мог…

– Кроме того, доктор, вы расцениваете электронное письмо, случайно попавшееся Питеру на глаза шестого марта, как причину его погружения в диссоциативное состояние, под влиянием которого он устроил кровавую…

– Протестую!