Меньше всего Андре был расположен обсуждать их общее прошлое, но произнесенное в разговоре имя прозвучало тревожным сигналом. После Шарля Перикура и Гюстава Жубера – Жюль Гийото…
Андре быстро подсчитал. Его статья выйдет завтра, следовательно, секрет уже ничего не стоит. В данной ситуации логично рассказать ей о том, что он знает. В противном случае она может его упрекнуть: «Как так, вы знали, а мне ничего не сказали?»
– У Гийото намечаются крупные неприятности…
От крайнего любопытства у Мадлен округлились глаза.
– Его имя фигурирует в том же списке, что и имя вашего дяди. Очень скоро он станет предметом пристального внимания полиции.
– Жюль Гийото? Мы говорим об одном и том же человеке? – Ее тон снова не соответствовал словам. Как будто она изображала удивление, хотя уже была в курсе событий. – А откуда вы знаете, Андре? О, простите, снова тайный осведомитель…
Разумно ли признаться, что он узнал обо всем из анонимного письма?
Он был убежден, что, говоря о своем дяде или Жюле Гийото, Мадлен пыталась донести до него нечто другое.
– Я сразу возьму десерт, Андре, а вы?
С рабочего стола Дюпре прихватил носовым платком стакан, глянул в него на просвет и сунул в холщовую сумку. Потом открыл второй ящик комода и положил хлыст в специально принесенный мешок.
А затем вышел тем же способом, каким зашел. Тщательно закрыв за собой дверь.
Мадлен доела сорбет и деликатно промокнула уголки рта.
– Раз уж я вас поймала, Андре, можно мне спросить совета?
– Я не слишком расположен давать советы…
– К кому же тогда можно обратиться, если не к другу, будущему редактору газеты?
Произнося эти слова, она чуть повысила голос, или показалось?
– Насчет Поля.