Андре не заметил и тени упрека, тем лучше, было бы неприятно защищаться.

– Да… Я удручен.

– Я тоже, жаль беднягу Шарля. Он возглавлял такую добродетельную миссию, а тут вдруг сам оказался замешан в подобной истории. Согласитесь, что может быть безнравственней…

В ее голосе Андре уловил резкость, которой прежде не замечал, а в глазах – недобрые искорки. Зачем ей понадобилось встречаться с ним? У него появилось ощущение чего-то, определения чему он пока не мог подобрать.

– Вы были суровы, Андре, к моему несчастному дяде, но я вас понимаю. Это ваша работа. Да и, как говорится, просто не надо жульничать!

Андре предпочел вернуться к теме их встречи, чтобы понять, было ли это предлогом:

– Я вас поблагодарил за предоставленную мне информацию о Леонс Жубер…

Мадлен отложила приборы.

– А Гюстав! Кто бы мог подумать! Вы в своих хрониках столько раз желали ему всевозможных успехов! Такой воодушевляющий проект… И вдруг он взял да и спровоцировал банкротство, так вдобавок еще продал свои идеи нашим заклятым врагам. Право, Андре, я вас спрашиваю, кому можно доверять?

– Но Мадлен…

– Да?

– Откуда у вас настолько… конфиденциальная информация?

– Бедняга Андре, увы, я не имею права сказать вам. Как вы это называете на своем жаргоне? Тайный осведомитель! Я узнала об этом от человека, который окажется в очень затруднительном положении, если я выдам вам его имя… Он оказал Франции неоценимую помощь и не заслуживает, чтобы в него бросали камни, не так ли?

Нашел! Извращенный. Вот подходящее определение. У Мадлен была извращенная манера вести разговор – намеками. А теперь она отказывается отвечать, используя аргументы, которые мог бы привести он сам. Он слегка откинулся на стуле. Аппетит пропал. Он чувствовал, что не владеет ситуацией.

Дюпре направился в кухню – крошечное помещение, где Делькур никогда ничего не готовил. Ел он в основном по вечерам, так как его часто приглашали на ужин. В остальное время перекусывал тем, что хранилось в небольшом наружном шкафчике под окном. Из кухонной утвари Дюпре обнаружил только чашки, ложки, две тарелки – все идеально чистое.

– Вы такой путь прошли, надо же…

Мадлен тоже откинулась назад и разглядывала Андре, как картину, которой она особенно гордилась.

– Я все еще помню того дебютанта, которого представила Жюлю Гийото.