Он спрыгнул на пол туалетной комнаты. Из предосторожности замер на несколько минут и прислушался, затем снял обувь, надел перчатки и начал осмотр особняка.

В двух спальнях воздух был спертый, затхлый, там никто не жил, но все ящики были открыты и вывернуты. Он старательно обошел засохший кровавый след на полу в коридоре.

В комнате девушки остались следы борьбы: ночной столик перевернут, прикроватная лампа разбилась о пол. Может, убийца бежал за молодой женщиной с кухонным ножом? Пыталась ли она спастись, бросая ему в лицо все, что попадалось под руку? Была ли уже ранена?

Ящики были опустошены; в шкафах – сваленная ворохом одежда и белье. В маленькой туалетной комнате ни мыла для бритья, ни квасцов, ни бритвы. В груду хлама, вывернутого из ящика, Дюпре подбросил видавшую виды ручку и старую чернильницу, которые достал из холщовой сумки. А в шкаф повесил халат, в карман которого бросил скомканный лист бумаги.

Зажег фонарик, подошел к комоду, подсветил по косой и тщательно осмотрел поверхность. Виднелись следы тряпки. Хороший знак: убийца все за собой вытер, Дюпре не придется этого делать. Он проверил дверную ручку – вытерта. Косяки – вытерты. Перила – вытерты. Вернулся в спальню Матильды, достал из сумки стакан и осторожно закатил под кровать, затем спустился на первый этаж, стараясь не наступить на кровавую дорожку, с каждой ступенькой становившуюся гуще.

В гостиной отчетливо выделялось место, где полиция обнаружила труп. Он встал на колени. Обследовал пол. Следы, но не убийцы. Тип, который тратит время, чтобы стереть свои отпечатки, не будет топтаться в луже крови своей жертвы, нет, это полицейские. В газетах постоянно твердят, что ни в коем случае нельзя ни к чему прикасаться на месте преступления, – напрасный труд. Все как всегда, криминалисты разберутся. В комиссариатах их недолюбливали: лабораторные крысы, да еще и полицейские, которые круглый год пашут, поучают. Сразу видно, что им не приходится допрашивать хулиганов. Для этого нужны мускулистые полицейские, а не работнички с пинцетами, кисточками из верблюжьей шерсти и микроскопами…

Одна из дверей вела в подвал. Вдоль стены стояли деревянные ящики с инструментами и скобяными изделиями. Один ящик оказался пустым, Дюпре открыл сумку, достал из мешка хлыст из сыромятной кожи и сунул в ящик. Затем проверил, все ли прибрано. Стол – чисто. Спинки стульев – чисто. Столешница буфета – чисто. Дверцы шкафчиков – чисто.

Он поднялся на второй этаж – по-прежнему на цыпочках. Металлическая кровать с четырьмя шариками по углам, очень распространенная модель. Он открутил один шарик, свернул трубочкой письмо, которое ему передал Дельга, засунул его в отверстие и снова прикрутил шарик. Он колебался. До конца закручивать или нет? Да, лучше до конца, как это сделала бы сама Матильда. Но не совсем.