Выдающиеся французские историки Аломбер и Колен в их монументальной истории войны 1805 г. утверждают, что депеша императора прибыла в штаб Мюрата в полдень и он, строго согласуясь с текстом договора, объявил русским, что атакует их в четыре часа дня. Во-первых, от Шенбрунского дворца, где находился Наполеон, до Голлабрунна порядка 60 км. У адъютанта императора не было возможности менять лошадей, а на одном коне проскакать такое расстояние за четыре часа невозможно. Во-вторых, текст императорского послания был столь суровым, что вряд ли Мюрат мог позволить себе роскошь ждать четыре часа, особенно с учетом того, что приближалось темное время суток (см. ниже). Все очевидцы сходятся в своих показаниях: как только Лемаруа передал депешу маршалу, тот отдал приказ готовиться к бою и лишь уведомил русских о том, что перемирие разорвано.

Едва французский парламентер объявил об этом и ускакал восвояси, как грохнула пушка, и скоро по всему фронту затрещала ружейная пальба и загремела канонада. Было четыре часа дня…

В этом и заключается вторая «тайна» Шенграбена. Дело в том, что время в начале XIX в. измеряли исключительно по солнцу. То есть 12 часов – это было время, когда солнце находится в зените. Как известно, в XX в. повсеместно был произведен сдвиг часовых стрелок на час вперед (с целью экономии энергии летом в Европе время сдвигают еще на час вперед). Так что теперь солнце заходит позднее, чем по астрономическому времени. Тогда же жили строго по астрономическому времени. И закат солнца в местах, где происходили события, начинался в 16 часов 20 минут, чуть позже 17 становилось темно, и скоро наступала полная темнота.

Таким образом, сражение начиналось в наступающих сумерках, и оставался всего примерно час, пока на поле боя можно было что-либо различить. Напрасно маршал Сульт убеждал Мюрата отменить атаку: «Он сказал, что необходимо дождаться дня, чтобы атаковать… Сульт добавил, что бесцельно будет потеряно много храбрых солдат, которые, несмотря на их доблесть, в темноте ночи не будут сражаться с таким же порывом. Мюрат был непреклонен. Он проклинал свою доверчивость по отношению к Винценгероде. Он уже видел перед собой, как русские преспокойно уйдут с позиции ночью. Он словно слышал упреки Наполеона и приказал атаковать»[619].

Несмотря на то что Мюрат предупредил о разрыве перемирия только в последний момент, большая часть русских войск успела занять позиции. Действительно, наблюдая шум, суету и сбор войск во французском лагере всего лишь в нескольких сотнях метров напротив русских позиций, не надо было быть Юлием Цезарем для того, чтобы понять, что скоро начнется атака. Правда, на левом крыле русских войск солдаты разбрелись так далеко, что их все же не удалось полностью собрать.