Тут лэрд Джеймс еще раз пожал руку маркиза и удалился.

В банкетном зале он застал Эрджила.

– Теперь оседланная лошадь меньше в моей власти, чем моя прекрасная сестрица, – шепнул он своему другу, – и под ударом копыта этого царственного скакуна должны склониться с зубовным скрежетом Гамильтоны и Гордоны, Гентли и вся их клика.

– Мне бежать от нее? – простонал Боскозель, провожая лэрда Стюарта влажными от слез глазами. – Другому суждено обладать Марией?.. Только с моей стороны безумие любить ее? Но, клянусь кровью моего отца, если и она вздумала нарушить клятву, если бы отдала руку помимо сердца… Однако почему бы и не вместе с сердцем? Ты был прав, Стюарт: Мария – женщина… Ведь улыбается же она шотландцам, которые смеются над нею, мятежникам, кидающим ей дерзкий вызов! Она недосягаема для меня?.. Почему?.. Разве ее тело не из плоти и крови, разве у нее нет сердца и чувств, желаний и страстей? К королеве питаю я почтение, перед тоскующей вдовой меня охватывает священный трепет; благоговейно приближаюсь я к целомудренной праведнице, которая оплакивает утрату супруга. Но если Мария способна полюбить другого – ад и смерть! – тогда лишь через мой труп должна она вступить в свою брачную комнату!