Лэтингтон состоял в родстве с большинством тех заговорщиков, которые убежали после убийства Риччио. Он совершенно правильно думал, что королева готова будет все простить, если ее сердцу дадут возможность проложить дорогу к счастью. Он переговорил об этом с Босвелем и увидел, что тот выказывает готовность содействовать прощению заговорщиков, если за это они освободят королеву от ее супруга. Когда же Лэтингтон представил королеве свой план, то она объявила, что согласится на него только в том случае, если развод произойдет по закону и не причинит вреда правам ее сына. Однако это было невозможно, так как разводу должен был предшествовать скандальный процесс; поэтому Лэтингтон намекнул, что заговорщики найдут и другие средства освободить ее от Дарнлея.

– Но не такие, – строго возразила королева, – которые могли бы задеть мою честь, а то я лучше откажусь от короны и уеду во Францию.

Когда Босвель узнал, что королеве предложили пустить в ход крайнее средство и она далеко не выказала особенного возмущения при этом, то он заключил с Лэтингтоном, Гэнтли, Эрджилем и сэром Бальфуром союз, целью которого было убить принца-супруга, так как он был врагом дворянства, тираном и оскорбителем королевы.

Уступая настояниям Босвеля, Мария вернула бежавших лэрдов, которые были изгнаны за убийство Риччио. Все, кроме Дугласа, были помилованы. Это одно уже заключало в себе смертный приговор Дарнлею, так как он вдвойне предал этих людей. Дрожа от страха, он убежал в Глазго и там заболел оспой, тогда как Босвель вербовал убийц, злоупотребляя при этом именем королевы, а Марию привел в крайнее раздражение, сообщив ей, будто Дарнлей замыслил похитить сына, чтобы править его именем.

Несмотря на это, Мария все-таки отправилась в Глазго, чтобы навестить больного супруга. Хотела ли она еще раз испытать свое сердце, может ли оно простить ему и защитить его против надвигающейся опасности, или же она хотела присутствовать при мести и видеть, как он заплатит за пролитую кровь Риччио?

Когда она приехала в Глазго и явилась к больному, то стала горячо упрекать его за новый заговор. Дарнлей отказывался от всякого соучастия и рассказал ей, что, наоборот, заговор составлен против него самого, но он не может поверить, чтобы она, его родственница и супруга, любившая его, таила злые намерения против него. Ему говорили, что ему для подписи предложат документ, и если он не подпишет последнего, то смерть его решена.

– Но я дорого продам свою жизнь! – воскликнул он. – Тот, кто захочет убить меня, должен будет напасть на меня сонного!