– Нигде нет такого обычая, чтобы заключенные приказывали. Вы находитесь здесь именно в таком положении, и я должна известить вас, что в замок прибыла депутация от верховного совета лэрдов с целью сообщить вам определение совета; лэрды просят позволения представиться вам.

– Я не признаю этого совета! – воскликнула Мария, вставая. – У меня нет ничего общего с бунтовщиками и государственными преступниками; я не хочу видеть их.

– Даже и лэрда Мельвиля? – насмешливо спросила леди Дуглас.

– Мельвиль здесь? – воскликнула Мария. – Да, я хочу видеть его, пусть он сейчас придет!

Леди Дуглас поклонилась и вышла из комнаты.

– Мой посол к королеве Англии, – сказала Мария, с волнением ходя взад и вперед по помещению. – Она – королева, как и я, она сумеет понять и осудить нанесенное мне оскорбление и не откажет мне в своей помощи. Ах, мои друзья, мы скоро оставим эту темницу!

На лицах всех четырех дам выразилась печаль при этом внезапном взрыве оживившейся надежды у королевы. По предыдущему письму королевы Елизаветы никак нельзя было надеяться на ее заступничество за Марию.

– Ваше величество, не угодно ли позавтракать? – сказала Мария Сэйтон, указывая на накрытый стол.

– Нет, теперь нет, – ответила королева, – я не голодна, а вы присаживайтесь и можете кушать.

Дамы поклонились, но ни одна из них не воспользовалась разрешением повелительницы. Все остались стоять, пока королева, в неописуемом волнении, ходила по комнате и говорила о своих надеждах на будущее.

В это время появился лэрд Мельвиль в сопровождении Дугласа. Последний тотчас же удалился, и его примеру последовали дамы.

Мария Стюарт села в свое кресло, а Мельвиль сначала преклонил перед ней колено, чтобы поцеловать ее руку, а затем, с разрешения королевы, начал свои сообщения. Эти сообщения состояли в предложениях королевы Елизаветы, в раскрытии определений верховного совета и в требовании подчиниться его решениям; от нее требовали отречения от прав на престол в пользу ее сына, признания регента на время его несовершеннолетия и обнародования официального акта о ее отречении. Мельвиль пользовался доверием королевы, он старался облечь свои сообщения и предложения в возможно мягкую форму, но не считал себя вправе не выставить перед королевой в настоящем свете угрожавшей ей опасности.

Результат этих переговоров было легко предвидеть: Мария была резка, отвергла все предложенные ей условия и в особенности решительно отказалась принять двух остальных уполномоченных совета. Затем она стала жаловаться на обращение с ней в месте ее заключения и на навязчивость надоевшей ей тюремщицы. На эти жалобы Мария имела основания, и Мельвиль обещал исполнить ее желание. Но решительнее всего королева отвергла главное из предложенных ей условий – отказаться от Босвеля.