Он немного подождал, потом отправился на поиски своего кузена, Деверо. Однако не успел он свернуть на улицу Ар, как на него напали. На голову ему накинули мешок, швырнули в повозку и повезли неизвестно куда через весь город.

Кромптон запнулся о какую-то ступеньку и немедленно получил тычок в спину. Его закованные за спиной руки вздернули вверх, затем с головы сорвали мешок. Он заморгал, пытаясь определить, где находится, в дрожащем свете факелов, укрепленных на стенах. И тут кровь застыла у него в жилах, а сердце заколотилось как сумасшедшее, точно готово было выскочить из груди.

Он находился в пыточной. Повсюду вокруг виднелись следы предыдущих истязаний. Пятна и брызги крови – свежие вперемежку с засохшими – бурели на стенах и на полу. Слева от него стоял железный стул, утыканный гвоздями. С подлокотников свисали расстегнутые ремни, острия шипов были окровавлены. На стене справа были кандалы и железная груша, самое ужасное из пыточных приспособлений. Железные перчатки, в которых истязаемый мог висеть часами, пока под его собственным весом кости не выворачивались из суставов. Прямо впереди возвышалась дыба.

Сражаться на улицах, сойтись в врагом в честной схватке один на один – это Кромптон понимал. А вот такое – нет.

В самом дальнем углу он различил стол с роговой чернильницей и пером. При виде столь обыденных предметов из нормальной жизни в этом адском месте его затошнило. Три человека, чьи лица были скрыты плотными фетровыми колпаками, сидели, готовясь записывать каждое его слово.

– Почему я здесь?

– А ты сам как думаешь? – послышался из темноты встречный вопрос.

– Вы схватили не того человека.

– Попробуй еще раз.

– Говорю вам, вы схватили не того человека, – повторил Кромптон, стараясь, чтобы не дрожал голос. – Я англичанин, в Тулузе проездом.

Инквизитор рассмеялся.

– По закону я имею право знать, по какому обвинению меня сюда доставили.

– Ты знаешь, где находишься?

– Назовитесь, сударь, и скажите мне, за что меня арестовали.

– Думаешь, ты в том положении, чтобы чего-то от меня требовать, гугенотская собака? Никто не знает, что ты здесь.

Кромптон заставил себя распрямиться. Он слышал, что ни один человек не может знать заранее, как поведет себя под пыткой, как будет сопротивляться его тело дыбе или прессу, но сам считал себя человеком мужественным.

– Я не знаю, почему я здесь.

– Ты предатель. Ты участвуешь в заговоре против короля.

– Нет! Я верен королю.

Инквизитор взмахнул стопкой бумаг: