– А вдруг мы ошибаемся? Вдруг на той стороне ничего нет? Только тьма?

– Бог ждет вас, – сказала Мину. – Он ждет, чтобы отвести вас домой.

– А, – скорее выдохнул, нежели произнес он. – Еще бы это все было правдой. Сказочки, сказочки, сплошные сказочки…

Вся краска схлынула с его лица, и ресницы сомкнулись в последний раз.

– Все, – сказала Мину, бережно накрывая его лицо платком. – Мне очень жаль.

Пит склонил голову и начал читать молитву.

– У него есть семья? – спросила она. – Нужно кого-то оповестить?

– Нет. Его семьей были его товарищи-студенты из Коллежа-де-Эскиль. Все они либо бежали, либо мертвы, как он.

– Что с нами будет? – спросила Мину, обводя взглядом жмущихся друг к другу женщин, стариков и детей. – Что будет с ними? Даже если бои прекратятся, они потеряли все. Дома, имущество, все.

Пит пожал плечами:

– Бойня будет продолжаться, пока не начнутся переговоры. Завтра, или послезавтра, или послепослезавтра.

– Будет перемирие?

Он кивнул:

– Нас слишком мало, к тому же они лучше вооружены и лучше обучены. Мы сражаемся за право жить спокойно, но…

– Попытавшись овладеть городом, вы превратились из защищающихся в нападающих.

Пит улыбнулся.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила Мину. – Разве ты не это собирался сказать?

– Именно это я и собирался сказать, потому и улыбаюсь. Этот спор я вел с Видалем, с моими товарищами в Каркасоне, в тавернах здесь, в Тулузе. Один Мишель Казе понимал. Он говорил, что, если мы возьмем в руки оружие, чтобы нападать, мы проиграем.

– Ты вернешься на баррикаду?

– Последний бой? – спросил Пит. – Нет. Наш командир отлично знает свое дело. Не сомневаюсь, что он пойдет на переговоры и сложит оружие. Он понимает, что продолжать бессмысленно.