– Это бесконечное ожидание действует мне на нервы. – Она обернулась к Гильому. – Ты точно уверен, что Бернар все еще в башне Боссю?
– Его с апреля держат в одной и той же камере, мадама. – Я всю прошлую неделю был в патруле и в замке не появлялся, но не вижу, с чего бы его вдруг решили куда-нибудь перевести.
– Я так и не понял, за что отца вообще арестовали, – подал голос Эмерик. – Какое преступление он совершил?
– Его приняли за браконьера, – отозвался Гильом. – Госпожа Бланш гостила в Тулузе – ну, или так нам сказали, – и за все вопросы безопасности отвечал капитан стражи. В ту же ночь схватили еще двух браконьеров. Их допросили и отпустили на все четыре стороны, взяв штраф, но, поскольку Бернар отказался назвать свое имя, капитан отправил его за решетку.
– А назвать свое имя Бернар не мог, – произнесла мадам Нубель задумчиво, точно размышляя вслух, – из опасения, что оно дойдет до Бланш де Брюйер и она догадается, кто он такой. Мне казалось странным, что от него все это время не было ни слуху ни духу, но я слишком беспокоилась из-за Алис.
– И что, до сих пор никто так и не знает, кто он такой? – спросил Эмерик.
Гильом покачал головой:
– Только мы четверо и, разумеется, теперь еще и мой дядя. – Он обернулся к мадам Нубель. – Или и ваш кузен тоже?
– Я не разговаривала с Полем о Бернаре, только об Алис. – Она вздохнула. – Странно, конечно, находиться в этом доме столько времени спустя. Двадцать лет прошло.
Мадам Бусе поглядела на нее:
– А вы знаете об этом деле намного больше, чем говорите, Сесиль.
Мадам Нубель поколебалась, потом кивнула:
– Это так. Но рассказывать об этом должен Бернар. Я дала слово молчать и не могу его нарушить.
Тут в темноте прозвонил колокол, и все умолкли. На пороге появился Беранже, заняв своей кряжистой фигурой весь дверной проем.
– Пора, – произнес он.
Глава 64
Глава 64
Замок Пивер
Последние проблески голубизны слиняли с неба, и в роще за замком запел соловей. В воздухе терпко пахло сосновой хвоей и влажной землей.
В окнах замка мерцали дрожащие огоньки, похожие на светлячков в бархатной синеве. В караульной будке ярко пылали факелы, отчего по двору, заросшему травой, метались удлиненные тени. Над входами в башни нижнего двора горели фонари. Ни одной живой души не было видно ни внутри этих стен, ни за их пределами. Но те, кто притаился во мраке, терпеливо ждали своего часа.