Пит улыбнулся:

– Мое детство в Амстердаме прошло среди каналов и дамб. Под свист ветра в снастях высоких кораблей и голоса купцов, выгружающих свой товар. Шум и суета, и никакой тебе деревенской идиллии. – Он снова замер. – А это что за звук?

На этот раз Мину тоже его услышала. Треск ветки под чьей-то ногой.

– Он донесся оттуда, – прошептала она, указывая вглубь лесной чащи.

– Я пойду посмотрю.

– Нет, подожди.

– Я быстро. Лучше выяснить наверняка.

– Пит, нам лучше держаться вместе, – сказала Мину, но ее слова оказались обращены к луне. Он уже исчез.

Она немного подождала, вслушиваясь в темноту с надеждой, что вот-вот раздадутся его шаги. Соловьиные трели сменились уханьем вылетевшей на охоту совы. Затем колокола на деревенской церкви пробили восемь часов вечера. Может, пойти за ним следом? А вдруг там кто-то есть и Питу нужна помощь?

Она подняла глаза. В тут же секунду свечи, горевшие в окнах высокой прямоугольной башни замка, погасли. Для отхода ко сну время было еще слишком раннее, но может, у них тут в горах так принято?

– Пит? – прошептала она в ночную тьму; кажется, ей послышался какой-то звук.

Ответа не последовало.

Мину выступила из спасительной тени березы.

И тут чья-то рука без предупреждения зажала ей рот. Рука была мужская, пахнущая элем и металлом. Мину забилась, пытаясь вырваться, но силы были не равны.

– О, еще одна, – послышался мужской голос. – Похоже, этот старый пропойца Кордье в кои-то веки ничего не напутал.

Мину сделала еще одну попытку высвободиться, но руки ей заломили за спину, а на голову накинули мешок. Она ощутила, как ее наполовину повели, наполовину потащили по склону холма вверх, в замок. Заскрипели ворота.

– И что нам с ней делать?

– Бросьте ее в темницу в башне Боссю.

– Доброй ночи, – преувеличенно громким голосом обратился Гильом к мадам Нубель, чтобы стражники точно их услышали.