Мы еще немного посмеялись, и я собрался домой.
— Ладно! — весело воскликнул я. — Будем прощаться.
Натянутые сухожилия, одеревеневшие мышцы, дрожащие синапсы — попустило, и по всему телу побежала тёплая волна, наполняющая меня жизненной энергией. Мне стало легко и спокойно. В тот момент я опять вспомнил своего тренера по боксу. «Самое страшное — это недооценить противника, опираясь лишь на его антропологические данные и внешность, — любил повторять он. — Ребятушки, не пытайтесь в бою одержать быструю и красивую победу, а попробуйте хотя бы не проиграть. Главное — это защита и уважение к своему противнику».
Хороший он был мужик — Сулейманов Рашид Александрович. Он был очень терпим к людям — эдакий мудрый зен-буддист. Он никогда и никому не сказал грубого слова и, по-моему, даже ни разу не дрался на улице, но его сгубила банальная водка. Вот так — на всякого мудреца довольно простоты.
Последний раз я видел его живым в давке у винного магазина где-то в 1989 году. Он был, как всегда, аккуратно подстрижен, тщательно выбрит, неплохо одет (поражали идеальные стрелки на его брюках), но при этом у него были фиолетовые круги под глазами и багровый цвет лица. А потом были похороны, и он лежал в гробу, совершенно неузнаваемый, маленький, жёлтый, как мумия.
В тот момент, когда я выяснял отношения с Бурегой, фантом бывшего тренера как будто стоял у меня за спиной и пытался сделать всё возможное и невозможное, чтобы предотвратить кровопролитие. Он словно нашёптывал мне
— Ну хорошо, Александр, — молвил я уставшим голосом, как будто выдохнул последнюю злость, — ты убедил меня в том, что я был неправ… И даже убедил меня в том, что я был неправ задолго до встречи с тобой… Куролесил, отжигал, к людям относился с презрением, считал себя исключительным.
— Так ты чё, пришёл, чтобы от меня это услышать? — с иронией спросил Бурега.
— Нет. Я пришёл, чтобы убить… но я услышал тебя, — ответил я с серьёзным видом. — Если бы люди слушали друг друга, а не говорили бы на разных языках, то в мире вообще не было бы войн. Всегда можно договориться. Нам ведь для этого дана речь.
От этих слов у Саши слегка вытянулось лицо, и он одобрительно покачал головой.
— Согласен… А ты откуда, братишка?
— С Нижнего Тагила, — ответил я.
— Да ладно! — воскликнул он с таким восторгом, как будто вновь обрёл своего брата, потерянного ещё в далёком детстве. — У меня дружок чалится на строгом, а письма от него приходят со штемпелем «Нижний Тагил, ИК — 12». Знаешь такую зону?