Кому еще он мог об этом сказать? Кто еще мог его понять?

– Удивляет здесь только одно: как быстро они на меня вышли.

– Человеческий разум очень легко понимает зло, – ответил Оракул. – А вот творцам зла свойственна наивность. В большинстве своем они думают: мое деяние столь ужасно, что другой человек такого даже представить себе не сможет. Но логика сразу выхватывает злой умысел. В зле никаких загадок нет. Главная загадка – это любовь. – Он помолчал, уже хотел продолжить, но расслабился, веки прикрыли глаза, словно он решил подремать.

– Ты должен понять, что в той ситуации было гораздо проще не вмешиваться в естественный ход событий. Бушевал политический кризис, Конгресс собирался объявить Френсису Кеннеди импичмент. И меня вдруг осенило: если бомба взорвется, маховик закрутится в обратную сторону. Вот я и приказал Питеру Клуту не допрашивать Гризза и Тиббота. Потому что мне хватало времени, чтобы провести допрос самому.

– Налей мне еще чая и дай кусочек торта, – попросил Оракул. Положил в рот кусочек торта, оставив крошки на бесцветных губах. – Да или нет: ты допрашивал Гризза и Тиббота до того, как взорвалась бомба? Ты получил от них информацию, которую потом положил под сукно?

Кристиан вздохнул:

– Они же дети. Я выжал их досуха в пять минут. Поэтому я и не хотел, чтобы Клут присутствовал на допросе. Но я не хотел, чтобы бомба взорвалась. Просто все произошло очень уж быстро.

Оракул рассмеялся. Смех его напоминал сухой кашель: хэ-хэ-хэ.

– Это теперь тебе кажется, что все произошло очень быстро. А тогда ты с самого начала решил, что не будешь предотвращать взрыв. Еще до того, как приказал Клуту не допрашивать их. Ничего тебя не осеняло, ты все тщательно спланировал.

Кристиану Кли оставалось только поражаться проницательности старика. Так ведь оно и было.

– И все для того, чтобы спасти своего героя, Френсиса Кеннеди, – продолжил Оракул. – Человека, который не может сделать ничего плохого, разве что разожжет огонь, в котором сгорит весь мир. – Оракул положил на столик коробку тонких гаванских сигар. Кристиан взял одну, закурил. – Тебе повезло, – заметил Оракул. – Погибли в основном никчемные люди. Пьяницы, бездомные, преступники. И преступление это не такое уж значительное. По крайней мере, для истории человечества.

– Френсис дал мне добро, – ответил Кли, и эти слова заставили Оракула нажать кнопку на подлокотнике, которая поставила спинку кресла в вертикальное положение.

– Наш святой президент? Он – такой же заложник собственного лицемерия, как и остальные Кеннеди. И никогда не принял бы участия в таком деянии.