— Ну, теперь пусть приходят: троих наверняка уложу.

Он взял ружья и прошел с ними в спальню, вновь пройдя мимо жены, не заметив ее.

Его давило опьянение, тревожное и усыпляющее одновременно: так хмелеют северяне, когда пьют вино.

Потом он лёг, поставил заряженные ружья на расстоянии вытянутой руки — и тотчас же мадам Бютен услышала громкий храп.

Тут уж сомневаться не приходилось: муж ее спал.

Тогда, обезумев, бедная женщина бросилась к спальне своей сестры.

Мизе Борель не спала. Она слышала шум, но выйти из комнаты не решилась.

— Открой, открой мне! — закричала мадам Бютен.

Вдова отворила дверь, и младшая сестра, вся в слезах, бросилась к ней в объятья.

— Господи, Господи! — восклицала она. — Что же это? Что же это будет?

Захлебываясь рыданиями, сдавленным от ужаса голосом она рассказала то, что сейчас видела.

— Бедная моя сестричка! — промолвила мизе Борель.

— Совсем упился! — восклицала мадам Бютен.

— Если бы он только вином упился, еще невелика была бы беда, — вздохнула мизе Борель.

— Так что он — сума сошел, что ли?

— Бедная сестричка! — опять вздохнула вдова.

— Ой, ты меня до смерти напугаешь! — воскликнула Алиса. У нее зуб на зуб не попадал от страха. — Говори, не томи!

— А ты сама не поняла?

— Что?

— Ах, бедная девочка! Да ведь муж твой… ведь он злодей оказался!