Циби поднимает глаза к рассветному небу:

– Кто вообще сейчас торопится? Что будет, то будет. Помнишь, что говорил о времени дедушка?

Теперь уже Ливи теребит салфетки. Прищурив глаза, она вспоминает детские годы во Вранове.

– Что-то о том, что жизнь бывает долгой, если наслаждаешься каждым моментом?

– Точно. Что не стоит рассматривать каждый день как череду задач, которые необходимо выполнить, а надо считать каждые двадцать четыре часа Божьим даром и дорожить отдельными моментами.

Циби судорожно вздыхает. Слова «Божий дар» застряли у нее в горле.

– Ты по-прежнему не молишься? – складывая салфетки, спрашивает Ливи.

Она терпеть не может поучать Циби, но иногда это случается.

Циби качает головой.

– Это нормально. Снова будешь.

– Я не уверена, что буду, Ливи. Бог здесь обретался. – Циби дотрагивается до своей груди. – Но теперь это место заполнили мои сестры.

– Если сердце полно, так, может быть, это то же самое.

– У меня всегда были мои сестры, Ливи. Ни разу не случалось, чтобы со мной не было кого-то из вас, но в тех лагерях нам нужен был Бог. И где же Он был?

У Ливи нет ответа на этот вопрос. Сердце сестры было разбито, как и ее тоже, и сердце Магды. Как и Циби, она не имеет представления, когда и как они начнут исцеляться.

Циби поднимается и берет Ливи за руку:

– Солнце встает, и у нас полно времени, чтобы обсудить твои любовные дела и мою веру или ее отсутствие. А прямо сейчас нам надо немного поспать, пока не проснулся Кароль.

Неделю спустя Магда с Ицхаком и Ливи приходят к Циби на ужин. Циби кажется, что Магда бледная. Когда они вспоминают свадебную вечеринку, Магда настороженно молчит. Может быть, сестра собирается сделать объявление, игриво предполагает Циби. Она пытается заглянуть Магде в глаза, но та отводит взгляд.

– У меня хорошая новость, – говорит Циби, думая, что это поможет Магде взбодриться. – Мне написал дядя Айван. Ему, Иринке и детям разрешили выехать в Израиль. Разве это не чудесно?

– Чудесно! – хлопает в ладоши Ливи. – Мы вновь станем одной семьей.