Карло схватился за голову.

– Неужели в обоих Розето все ведут двойную жизнь? – громко поинтересовалась Гортензия. – Хоть кто-нибудь является тем, за кого себя выдает?

– Это неважно, миссис Муни.

Ники обратился к Карло:

– Что вам нужно? Может, я могу помочь?

Посол объяснил, зачем приехал в Пенсильванию.

– Una strada. Una strada che va dalla cima della collina verso il fondo, una strada di tre miglia per collegare la mia cittа al resto del paese. In questo momento, siamo abbandonati[90].

Мэйми перевела. Гортензия затрясла головой, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

– Сейчас не время дремать, – пошутил Ники.

– Я просто даю отдохнуть глазам, – огрызнулась Гортензия. – И тогда моя голова не оторвется от плеч и не окажется в Олбани.

– Мэйми, ты можешь пригласить сюда Рокко?

– У них собрание, они решают, что с тобой делать.

– Я думаю, что когда поговорю с Рокко, то мы сможем уладить дело, – уверил ее Ники.

Мэйми вышла и вскоре вернулась с Рокко и Эдди.

– Рокко, у меня есть предложение, – начал Ники.

– И у меня. Вам дорога в тюрьму. Вы самозванец. Вы позер. Вы вор. Ну кто еще позарится на форму музыканта оркестра Университета Пенсильвании?

– Я ее одолжил.

– И решили, что можете заявиться в фабричный городок и дурачить тружеников? Пока вы замышляли, как бы обогатиться, стать важным человеком и использовать наших женщин ради своих извращенных удовольствий, мы платили за все это. Понимаете, какую реакцию вы вызываете у рабочих людей? Они вот-вот взбунтуются. Вы сделали из меня дурака, унизили мое положение. Вы устроили посмешище из самого себя в этом диком мундире. Я распахнул для вас мой дом. И вы отплатили мне тем, что попрыгали на танцевальной площадке с моей женой. Чача не без недостатков, но она добрая женщина, и она со мной больше лет, чем прошло с тех пор, как вы начали бриться. Никаких переговоров. Нам не о чем говорить.