– Я понимаю, что это выглядит так, будто я сделал все это ради собственной выгоды, и отчасти это правда. Я работаю в Театре Борелли в Филадельфии, и мне не терпелось сыграть чью-то жизнь. Я актер.
В голове Ники зазвенел колокольчик, небольшой, не колокол. Он признал факт, который раньше не принимал полностью, даже втайне.
– А у вас есть оправдание? – спросил Рокко Гортензию.
– Я – цветная. – Гортензия снова закрыла глаза и надвинула на них шляпу.
– Я хочу искупить свою вину и перед вами, и перед Розето. У посла есть определенная нужда, и он приехал сюда в надежде получить помощь, а человек, которого он надеялся попросить, некий Фунци, – не тот, кем посол его считал.
– Еще один! – Рокко воздел руки.
– Розето-Вальфорторе необходима дорога длиной в три мили, с вершины холма до его подножия. Это дорога, по которой шли ваши предки, когда уезжали в Америку. Это дорога, по которой розетанцы едут торговать в Рим или в Неаполь на работу. Это самая важная дорога в провинции.
– И что?
– С вашей помощью, я думаю, мы можем проложить эту дорогу. Вы слышали, что я собирался жениться на Пичи Де Пино…
– Той тощей?
– Тощей как жердь, – пробормотала Гортензия.
– Я разорвал нашу помолвку по причинам, которые, я надеялся, останутся делом личным. Семь лет я копил средства на дом и вложил деньги в участок, который мне больше не нужен, посему я отдаю эти деньги послу на его дорогу. Ему понадобятся рабочие и инженер-дорожник и, может быть, еще деньги, но я думаю, что он приехал куда надо. Вы здесь заботитесь друг о друге, а у них там жизнь не мед. Вы же разрешите мне внести эту компенсацию? Я хочу, чтобы все было правильно. И я все сделаю правильно.
Через решетку окна повеял ветерок. В комнате висело молчание. Рокко обдумывал в тишине предложение, пока Гортензия не начала храпеть, заснув на стуле. Еще до того как Мэйми дотянулась до нее, чтобы разбудить, Гортензия всхрапнула особенно громко, проснулась от собственного храпа и принялась тревожно озираться.
– Извините. Мне нездоровится.
Ники, Рокко и посол укрылись в отдельном отсеке клуба Маркони на Гарибальди, наслаждаясь второй порцией чистого шотландского виски в тесном кругу, ни дать ни взять – три дружка в лодке на рыбалке без единой поклевки. Разговоры да выпивон.
– А ну, изобрази нам акцент, – подначивал Рокко Ники.
– Я… эээ… наносить вам этот ви-из-зит.