– Справедливо.

– «Вилла Гортензия» – это не лицо на этикетке, это аромат и вкус в банке. И я готова трудиться ради того, чтобы правильно расфасовать этот продукт, выставить его на полки магазинов и продавать по всей стране.

– Вы уже немолоды, миссис Муни.

– С этим я тоже ничего не могу поделать. Я всю жизнь потратила, чтобы прийти сюда. И мне не за что извиняться, меня нельзя винить за слишком долгий путь к успеху. У американской мечты нет предельного срока годности. И у моей мечты его нет. Но если вас беспокоит мой возраст, то почему бы нам не обратиться к мудрости вашего мужа, который оставил компанию именно вам.

– Он доверял мне.

– Это было больше чем доверие. Он, по всей видимости, думал, что у вас достаточно ума и умения, чтобы управлять корпорацией.

– Верно.

– И вы ведь тоже не были молоды, когда приняли бразды правления, не так ли?

– Да уж.

– Тогда давайте перенесем мой опыт и мудрость в колонку плюсов.

– Давайте, миссис Муни.

– Вы уже обедали, миссис Олдфилд?

– Нет еще.

– Можно я приготовлю вам обед?

– Как-нибудь в другой раз. – Эдна Олдфилд выдавила улыбку. – После обеда у меня важная встреча. Я передаю управление компанией сыну, и сейчас у нас очень много подготовительной работы.

– Мне нужно ровно столько времени, чтобы вскипела вода.

– Сегодня не самый подходящий день. – Эдна Олдфилд встала.

Дворецкий отворил двери библиотеки, чтобы проводить Гортензию к выходу. Гортензия тоже встала.

– Миссис Олдфилд, я сегодня добиралась сюда тремя автобусами. И даже вспоминать не хочется, сколько мне пришлось идти пешком до этих автобусов. Вы оказали мне любезность, встретившись со мной, и ничем мне не обязаны. Хотя на вашем вместе я бы попробовала соус, просто из интереса. Вы же хотите передать своему сыну самую лучшую компанию? Хотите, чтобы он оказался в самом выгодном положении, когда новость разойдется и рынок отреагирует на нее?

– Что вы имеете в виду?