Ники поставил банку соуса на стол своей модной кухни. В ней имелись все возможные кухонные новшества, которыми он почти не пользовался. В этом смысле холостяцкая жизнь весьма уныла. Он мог что угодно приготовить на этой шикарной кухне, но что за радость есть в одиночку? Ники ослабил узел галстука и снял пиджак. Повесил и то и другое в шкаф, забитый моднейшими сорочками, галстуками и костюмами от Брондзини, у которого одеваются все мужчины, работающие на телевидении. Ники передвинул тяжелую пепельницу, кусок позолоченного коралла с Капри, и небольшую стопку шекспировских пьес в бархатных обложках, которые Ральф разложил в изящном беспорядке на кофейном столике черного лака, и снял телефонную трубку.

– Тетя Джо? Я вас не разбудил?

– Вовсе нет. У тебя все хорошо?

Ники усмехнулся. Если бы с ним что-то случилось, то тетя Джо узнала бы об этом последней. Он бы ни за что не стал ее тревожить.

– Все хорошо. Вот подумываю приехать домой в эти выходные.

– Правда? Все будут так рады тебя видеть!

– Если семейство еще вырастет, вам придется перебираться в другой город.

– Разве это не чудесно?

– Еще бы. Но прошу вас, тетушка, только без лишнего шума.

– Ну конечно!

– И никому не говорите.

Тетя тихонько взвизгнула от восторга.

Ники повесил трубку. Подошел к окну и поглядел на раскинувшийся под ним город. Он усмехнулся своим мыслям, глядя на рой желтых такси, снующих по черным улицам. Такси, бывшее когда-то его жизнью, его работой и его средством передвижения по миру.

Вид был потрясающий. Именно этот городской пейзаж он когда-то рисовал в своих мечтах, ютясь в подвале в Нижнем Ист-Сайде. Но теперь, когда все это лежало перед ним – во всей ослепительности форм, черноте линий, льдистости стекол и островерхости крыш, – этого было недостаточно. Мало было даже целого Нью-Йорка – или, наоборот, до того много, что Ники уже пресытился. Как бы то ни было, ответ нужно было искать не здесь – не в столпотворении черных небоскребов, витающих в облаках, не на улицах, вьющихся внизу, где молодой человек, если повезет, сможет отыскать свое место в жизни.

Тайна жизни, радости бытия скрывалась не здесь. Его больше не восхищал вид луны, встающей из-за горизонта над Ист-Ривер, словно жемчужина, скатившаяся с ожерелья. Вся эта потрясающая красота ему больше не принадлежала.

Пришла пора опять возвращаться домой.

12

Ники ехал знакомыми улицами своего старого района на белоснежном, как пластинка жвачки «Дентин», «форде-кабриолете», изготовленном по специальному заказу: полная нагрузка, шины с боковиной из белой резины, серебристая хромированная отделка и пепельно-серый кожаный салон. Звездная машина.