Деникин чуть прищурился.

— Да, это ужасно! — досадливо произнес он и, приложив полную, белую руку ко лбу, встал с дивана, подошел к письменному столу, остановился возле него и стал постукивать отшлифованными розовыми ногтями по зеленому сукну.

Губатов тоже поднялся, расправил свою высокую, огромную фигуру, тихо кашлянул и только собрался что-то сказать, как Деникин живо отвел от стола глаза и перебил его.

— Ну что можно поделать? — сказал он мягко. — Я, милый Алексей Кириллович, все знаю! Это наша беда… Но вы говорите так, словно обвиняете меня в этих непорядках!

Губатов возразил ему глуховатым, спокойным голосом:

— Нет, ваше превосходительство, я вас не обвиняю… но от вас зависит упразднение этой беды. Да, большой беды, — повторил Губатов.

Деникин подошел к Губатову, взял его за пуговицу мундира.

— Я согласен с вами, но вы знаете — мы не в силах сдержать наших офицеров. Я, разумеется, говорю о расстрелах. Офицеры, их семьи и родственники слишком обижены большевиками, обижены совдепами, много перенесли они от них. Сейчас, Алексей Кириллович, когда мы снова стоим перед трудностями, мы просто не можем наказывать этих своих мучеников, не можем запрещать им… мстить большевикам. Это убьет боевой дух нашей армии.

Губатов развел руками, удивленно поглядел на Деникина.

— Не знаю, — сказал он тихо. Подумав, прибавил: — Произвол губит нас.

Генералы помолчали.

— Вот, Алексей Кириллович, — начал снова Деникин, — будете в Керчи, имейте в виду, что население там на восемьдесят процентов большевики. Я прошу вас не жалеть и не миловать никого. Бог нас простит! Там орудует повстанческая армия, и, как видно, она имеет смышленую военную голову… А ведь Керченский полуостров очень серьезный для нашего фронта тыл. Гагарин слаб вести войну с повстанцами. Нужен железной воли человек и весьма опытный воин. Там нужны вы, Алексей Кириллович. Ставка надеется на вас. Теперь, когда красные так близко подошли к Крыму, это партизанское движение для нас стало невыносимым. Это равносильно тому, что в глубокий тыл нашего фронта брошен десант врага… Вы знаете, Алексей Кириллович, я склонен думать теперь, что все это движение в самом сердце нашего оплота заранее предусмотрено высшим штабом большевиков.

— Все возможно, — угрюмо произнес Губатов, качнув головой.

— Я имею сведения, что красные Азовским морем переправляют в Крым людей и снаряжение…

Губатов тяжело вздохнул.

— Я, Алексей Кириллович, пошлю с вами на время из своего штаба полковника Коняева для разработки плана по ликвидации повстанцев. В Керчи будет находиться штабной английский офицер. В связи с приближением красных к Крыму англичане будут иметь в Керчи свою базу. Сейчас активно обещали помочь англичане. Возможно, и французы… Ну, и я… разрешил уже взрывать каменоломни. В Керчи собралось много хороших офицеров. Отбирайте себе самых стойких, действуйте решительно! Мне кажется, все же в первую очередь надо обнести каменоломни колючей проволокой… Ах, простите, не мне вас учить! — спохватился Деникин.