Чуть только блеснули лучи восходящего весеннего солнца, как по траве рассыпалась, как горошек, прозрачная роса. Вдали время от времени появлялись белогвардейские разъезды. Наш отряд находился на позиции на территории каменоломен. Было тихо. И партизаны удивлялись, как это можно, чтобы хоть один день да прошел без боя.

Но вот наблюдатель заметил в бинокль, что по тракту мчится фаэтон, запряженный тройкой лошадей. Донесли Дидову. Командир крикнул одного из партизан-кавалеристов.

— Быстро передай командиру кавалерии: пусть он выделит с десяток кавалеристов с хорошими лошадьми — и в погоню.

— Есть, товарищ командир! — радостно ответил партизан и исчез под скалой.

Через несколько минут десяток партизан вскочили на коней, пришпорили и полным галопом помчались вдогонку фаэтону, который, заметив разъезд, вовсю бросился наутек.

Но убежать от наших всадников ему не удалось.

— Поймали! Поймали! Волоки его, волоки! — радостно кричали партизаны, размахивая винтовками.

В экипаже оказался офицер-помещик Франческо — его партизаны знали. Еще бы! Многие у него работали в имении батраками.

Он сидел в фаэтоне один — черный, среднего роста, щупленький — и испуганно смотрел то в одну, то в другую сторону. Партизаны сбегались к фаэтону.

— О, старый знакомый!

— Вот и встретились, господин пьяница!

— Он меня бил розгами! Шомполов ему!

Франческо искоса посматривал на партизан. Сердце у него кипело злобой, но он не показывал виду и сидел опустив голову, как будто был равнодушен ко всему.

Он только еле слышно обратился к Дидову:

— Что вы со мной хотите сделать?

— Найдем, что с вами делать! — отвечал командир.

— Я прошу… не расстреливайте… У меня в имении есть продукты… лошади… Я вас буду снабжать… Освободите меня!

— Ну, такое добро мы уже взяли… Вот, видишь, овцы пасутся? Это твои! — смеялся Дидов.

— Мои? Как же вы их захватили?